Prokopyev_ikona

Сергей Прокопьев
пенсию за отца. Ни мать, ни отчим нигде постоянно не работали.
Пенсия была единственным постоянным доходом. Да органы заинтересовались,
а где, собственно, сам пенсионер? Потребовали предоставить,
иначе пенсии не видать. Тут-то мать и забила тревогу,
полетела в монастырь забирать дочь обратно.
Люба страшно не хотела домой. В Васиссе с ребятишками из
воскресной школы подружилась. Девчонки после занятий оставались
в церкви журнал делать, заодно посиделки устраивали. Допоздна
засиживались.
Как она мечтала на Кулай летом полететь. Расспрашивала монахиню:
- В вертолёте страшно!
- Спроси, - монахиня смеялась, - у батюшки, как я трусила в
первый раз! Но видишь - жива!
По зимнику в марте до Поклонного креста втроём с батюшкой
ездили, панихиду служили.
Однажды матушка пришла из магазина, Любаша сидит в слезах.
- Что случилось? - кинулась к Любаше.
Оказывается, читала воспоминания людей, прошедших Кулай.
Отец Андрей собирал газетные вырезки.
- Матушка, - спрашивает, - как это ребёнка мать бросила в сугроб,
когда везли на Кулай.
- От отчаянья, наверное. Молока в груди нет, кормить нечем, и
невозможно вынести крик младенчика, душу переворачивает, а помочь
нельзя! Своего молока нет, коровьего нет. А дитё в крике от
голода заходится.
- А как после этого жить, матушка?
- В жизни, Люба, под одну гребёнку всех не подровняешь.
В другой раз Люба загрустила, думая о своём будущем:
- Матушка, я хотела, как вы, в монашки пойти!
- И что?
- Тогда у меня деток не будет. А я хочу деток, мальчика и девочку.
Монахиня села с ней рядом, начала рисовать фломастерами:
- Это, Любаша, твой дом, твои дети, а это ты - курносая. Ты будешь
хорошей мамой, тебя в воскресной школе все малыши любят.
Вспоминая Любашу, монахиня говорила:
- Такую мясорубку прошла, а душа чистая, не развращена. В
воскресную школу ходила группа девочек-третьеклассниц, Любаша
2 82