Prokopyev_ikona

04.10.2022 Views

Сергей Прокопьевимелась в дальнем углу шкафа, на антресоли, заветная коробочка, вкоторой хранились доллары. В сотенных купюрах. Неприкосновенныйзапас - семейная подушка безопасности.Все сроки расчёта с резчиком сорвала. Всех потенциальныхспонсоров обзвонила. Кругом отказ. Молюсь, прошу помощи у Богородицы,у Господа нашего Иисуса Христа. Вопрос упирался в двенадцатьтысяч рублей. Сумма по тем временам немаленькая. Цифраиз головы не выходит, где взять? Где? И засвербело у меня: пересчитайзаначку в заветной коробочке. А что её, спрашивается, считать?Через мои руки всё шло, деньгами в доме единолично заведовала. Нозасела мысль: пересчитай. Взяла стул, приставила к шкафу, запустиларуку под постельное бельё, достала коробочку. Раз пересчитала,два. Вот это да! На третий, контрольный, это я уже со стула с коробочкойспрыгнула, села за стол, медленно из одной кучки в другуюпереложила... Все правильно - четыре бумажки лишние. Как раздвенадцать тысяч в переводе на рубли по тогдашнему курсу. Схватилаи в обменник.Даже не подумала, а если муж положил? С первых дней семейнойжизни заведено - аванс, получку, весь заработок мне отдавал, дана всякое правило случаются исключения. Вдруг получил шальнуюпремию, ну и пополнил сбережения, меня не предупредив... Такаяверсия в голову не пришла, сразу решила: со мной произошло крайнередкое чудо - умножение денег.Минуло месяца два, у меня возникает ситуация ещё более пиковая,чем с иконостасом. Нужно срочно девять тысяч. Спонсор-благодетельжелезно обещал, да на него наехала налоговая инспекция -не до благотворительности. Я заметалась, нечем прореху закрыть.И опять мысль возникла: посчитай доллары. Снова приставила стулк шкафу, запустила руку в «тайник». Что выдумаете - на три бумажкибольше. На этот раз не побежала сразу в обменник. Дождаласьмужа, издалека к нему подъехала, дескать, что-то мы, отец, давно стобой не пополняли семейную копилку. То, бывало, хоть раз в кварталотложим... Он соглашается, да, мать, давненько высокое начальствопремией не баловало, нечего отложить на всякий пожарныйслучай. Поговорили, посетовали на судьбу: чем дальше, тем скупееначальство. Я мысленно зааплодировала - не его рук происхождениедобавки в заветной коробочке... Со спокойной совестью взяладоллары...120

ИКОНА ДЛЯ ПРЕЗИДЕНТАБыл ещё один момент, когда с надеждой достала коробочку...Но больше в ней умножение купюр не происходило. Как говорится:знай меру...Детдомовские дети обожали исповедоваться. Записки пишут,друг у друга подсматривают. Очень любили. И маленькие, и старшие.Мы сами поражались. Не сравнить, как вели себя во время исповеди(она была в субботу после вечерней службы) и совсем по-другому наследующее утро перед причастием. Главное для них была исповедь.Друг за дружкой выстраивались, не толкались, не баловались. Тогдакак очередь к Чаше это было что-то. В очереди на исповедь стоялисмирно - без щипков, толканий. Душа хоть и детская, а грех её, каки взрослую, ранит, тяготит. Нашкодит пацаненок, напакостит, геройперед дружками, а всё одно чувствует сердечком вину. Совесть у бедолагине на месте... Батюшке Павлу доверяли безоговорочно: былиуверены - не выдаст. А уж как любили... Стоило ему после службысесть в кресло, тут же малыши налетят, облепят. Одни на коленяхусядутся, кто пошустрее - на плечи взберутся. Обнимают, за бородутеребят. Батюшка только восклицает:- Осторожно! Сейчас или перевернёмся, или кресло раздавим!Тянулись сердечками к нему.У меня внучка в шесть лет запросилась на исповедь. Стала объяснятьей: ты ещё маленькая, таким разрешается без исповеди причащаться.Упрямая, стоит на своем:- Хочу!- Хорошо, - говорю, - вот и расскажешь батюшке Павлу, как тыменя не слушаешься, вольничаешь, по-своему норовишь сделать, ане как надо. Честно ему поведаешь о своём поведении.- Зачем? - забеспокоилась.- Затем, - объясняю, - что на исповеди ты должна честно всесвои грехи изложить и покаяться в них.Она подумала-подумала и говорит:- Тогда, бабушка, не буду исповедоваться, я ведь маленькая ещё.Повторюсь, детдомовцы, на удивление, любили исповедь. Писали«греховные» записочки. Батюшка мог задавать вопросы, уточнять,но обязательно каждый готовил записку.Однако стоило отстоять очередь, поисповедоваться - и кудачто девалось. Настрой резко менялся: дело сделал - гуляй смело.Почему бы не пошалить. Был у нас Игорь Ананьев. Худой, высокий121

ИКОНА ДЛЯ ПРЕЗИДЕНТА

Был ещё один момент, когда с надеждой достала коробочку...

Но больше в ней умножение купюр не происходило. Как говорится:

знай меру...

Детдомовские дети обожали исповедоваться. Записки пишут,

друг у друга подсматривают. Очень любили. И маленькие, и старшие.

Мы сами поражались. Не сравнить, как вели себя во время исповеди

(она была в субботу после вечерней службы) и совсем по-другому на

следующее утро перед причастием. Главное для них была исповедь.

Друг за дружкой выстраивались, не толкались, не баловались. Тогда

как очередь к Чаше это было что-то. В очереди на исповедь стояли

смирно - без щипков, толканий. Душа хоть и детская, а грех её, как

и взрослую, ранит, тяготит. Нашкодит пацаненок, напакостит, герой

перед дружками, а всё одно чувствует сердечком вину. Совесть у бедолаги

не на месте... Батюшке Павлу доверяли безоговорочно: были

уверены - не выдаст. А уж как любили... Стоило ему после службы

сесть в кресло, тут же малыши налетят, облепят. Одни на коленях

усядутся, кто пошустрее - на плечи взберутся. Обнимают, за бороду

теребят. Батюшка только восклицает:

- Осторожно! Сейчас или перевернёмся, или кресло раздавим!

Тянулись сердечками к нему.

У меня внучка в шесть лет запросилась на исповедь. Стала объяснять

ей: ты ещё маленькая, таким разрешается без исповеди причащаться.

Упрямая, стоит на своем:

- Хочу!

- Хорошо, - говорю, - вот и расскажешь батюшке Павлу, как ты

меня не слушаешься, вольничаешь, по-своему норовишь сделать, а

не как надо. Честно ему поведаешь о своём поведении.

- Зачем? - забеспокоилась.

- Затем, - объясняю, - что на исповеди ты должна честно все

свои грехи изложить и покаяться в них.

Она подумала-подумала и говорит:

- Тогда, бабушка, не буду исповедоваться, я ведь маленькая ещё.

Повторюсь, детдомовцы, на удивление, любили исповедь. Писали

«греховные» записочки. Батюшка мог задавать вопросы, уточнять,

но обязательно каждый готовил записку.

Однако стоило отстоять очередь, поисповедоваться - и куда

что девалось. Настрой резко менялся: дело сделал - гуляй смело.

Почему бы не пошалить. Был у нас Игорь Ананьев. Худой, высокий

121

Hooray! Your file is uploaded and ready to be published.

Saved successfully!

Ooh no, something went wrong!