Nikitin3

лудни на солнце было 44 градуса. От духоты и
пыли находит какое-то одурение, решительная
неспособность заняться каким-либо делом. Яровые
хлеба, кажется, сгорят, а вместе с этим положение
недостаточных людей дойдет до самых
горьких лишений.
Третьего дня был у меня гр. Д. Н. Т[олст]ой.
Упоминая о Вас, он, между прочим,
спросил меня: «А говорил ли Вам Второв, как
в бытность мою в Спб — е я его бранил?» — «Я
слышал напротив: Вы были очень любезны»,—
отвечал я. «Неправда, неправда! Я его ужасно
бранил». Разъясните мне, пожалуйста, сию
историю. ,
На убеждения мои относительно представления
чрез гр[аф]а просьбы об устройстве в
г. Воронеже городской думы по образцу
С.-Петербургской, с необходимыми изменениями,
Михайлов отвечал, что он не прочь за это
взяться. Но, во-первых, сомневаюсь, возьмется
ли он, во-вторых, выйдет ли что-либо путное из
его хлопот: гр[аф] относится к нему не совсем
благоприятно. Впрочем, попробовать не мешает,
и я еще не раз поговорю об этом предмете
с Михайловым.
Зиновьев благодарит Вас за Вашу о нем
память. Он немножко покраснел, когда в завязавшемся
между нами разговоре об его статье
я упомянул два знакомые ему слова: «Отвратительная
наглость!. .» *
Do пес plus ultra 2 православный, теперь уже
украшенный преждевременною лысиною, чиновник
Владимиров спрашивал меня: «А что Николай
Иванович? не изменился ли он? не обуял
ли его дух гордости и т. подоб.? . .» Как будто
Вы были 17 лет, когда он потерял Вас из виду;
хорош гусь!
Еще раз, мой милый друг, Николай Иванович,
повторяю Вам мою просьбу: нельзя ли
тиснуть статейку А. Р. Мих[айлов]а. Я был
у него уже два раза, ел ананасы и тому подоб. . .
Примите это во внимание. При том он свидетельствует
Вам свое наиглубочайшее почтение, —
видите ли, как много причин для напечатания
его статьи.
По своей глупой рассеянности, я забыл у Вас
лаковые сапоги. Нельзя ли завернуть их в бумагу
и отправить к А. А. Смирдину, который
немедленно должен прислать мне некоторые
книги. Сапоги можно положить в короб вместе
* Зиновьев, однако, уверяет честным словом, что
он разумел Перелешина, в квартире которого совещательные
собрания отличаются будто бы особенным
бестолковым произволом.
с книгами, и таким образом они доедут до
Воронежа здравы и невредимы. Жаль только,
если эти книги, о которых я писал к Смирдину
с прошлою почтою, ко мне уже посланы.
М. Б. Тулинову, Крамскому и Панову
мой глубокий поклон.
S5. М . Ф. Д Е - П У Л Е
Весь Ваш
Иван Никитин.
Воронеж. 1 5 августа 1860 г.
Я не уверен, мой милый друг, Михаил
Федорович, чтобы письмо мое могло еще застать
Вас в Москве, но, все-таки, пишу к Вам
с мыслию: авось-де гривенник не пропадет
даром. Так как Вы . теперь. . . тьфу, чорт побери!
только скажешь теперь, — продолжение
является уже само собою: в настоящее время,
когда гласность вступила в свои права, и так
дал. . . Экая мерзость! Да не в этом дело.
Будьте так добры, употребите, если нужно,
часть моих денег на покупку типографической
бумаги для Ваших актов, остальную часть на
нижеследующее:
1 экз. «Imitation de Jesus Christ» *.
2 экз. «Recueil de prieres» 2, или что-то вроде
этого, словом, католический молитвенник.
2 — «Английско-русский словарь» Рейфа.
Все сие в шикарном переплете; все сие благоволите
привезти с собою.
NB. Приобрести непременно, иначе я Вас в
угол поставлю и прочту Вам стихи.
2 — Книги для первоначального обучения
английскому языку. Выберите сами, какие получше
и подешевле.
Чго за всю эту, возлагаемую мною на Вас,
комиссию Вы меня разбраните, — я не сомневаюсь
ни на волос; что Вы ее исполните, — я
не сомневаюсь ни на полволоса. Такова дружба!
Она наказывает, она и милует. . . Слово: милует
напоминает мне слово: милая, а это. . . и прочее,
и прочее. . . Эх-ты! завей горе веревочкой!
Mein Freund 3, от тоски изнываю,
Не вижу покойного дня;
И пищу и сон забываю:
Чорт дернул влюбиться меня! 4
А Вы думаете кто? — разумеется, чорт, сый
исконный враг человеческого рода. Однако,
приезжайте поскорее в Воронеж, ей-ей, без Вас
скучно.
/