Nikitin3

сделку с книгопродавцами. Обратите Ваше особенное
внимание на выбор французских книг,
в особенности детских. Мои знакомые советуют
мне иметь дело с Москвою, об этом я уже писал
Вам, но, во всяком случае, в Петербурге придется
приобретать некоторые книги, и, я думаю,
лучше всего обратиться за прежними изданиями
к Смирдину и Толмушину: объявления их о
цене книг значительно разнятся от. объявлений
других книгопродавцев.
Сам ли Николай Павлович должен будет
представиться Василию Александровичу Кокореву,
или Вы его представите, — предоставляю
это в Ваше полное распоряжение. Как я желаю
иметь у себя портрет моего благодетеля! Если
успеху моего желания будут благоприятствовать
время, место и расположение духа Василия
Александровича, нельзя ли ему об этом намекнуть?
Вчера, в Казенной Палате, при получении
мною указа на купеческое титло, я имел несчастие
услышать следующую новость. «Зачем
вы, — спрашивают меня, — подаете капитал?» Я
объяснил. «Напрасно. Вы не можете открыть
книжной лавки: в губернском городе разрешено
иметь их только три, а три уже есть. . .» После
такого возражения я потерял голову. Неужели
существует подобный закон? О, царь мой небесный!
Но если он, действительно, существует,
умоляю Вас именем всего, что есть для Вас святого,
поднять на ноги весь грамотный люд и
помочь мне; если нужно просить об этом г. министра,
— я готов. Я поручаю Николаю Павловичу
разведать в Москве, насколько справедливо
предостережение члена В[оронежской] Казенной
Палаты, и немедленно об этом меня уведомить.
Сколько тревоги, сколько опасений я испытаю
до тех пор, покуда окончательно устроюсь! . .
1858, декабря 22. Воронеж
52. П . II. В ТО РО ВУ
Весь Ваш
И. Никитин.
Вас удивила, мой милый Николай Иванович,
медленность моего ответа, но я уже объяснил
Вам, отчего она произошла: Ваши письма я получил
оба вдруг, отвечал на них с первою почтою,
следов., сделал все возможное.
Когда Вы получите это письмо, Курбатов
должен быть в Петербурге, и я снова повторяю
мою покорнейшую просьбу помочь ему Вашими
советами в выборе французских книг, русских
карт и атласов, и проч., и проч. Дела мои в
Воронеже идут покамест недурно: Дума дала
мне свидетельство в том, что она не находит с
своей стороны препятствующих причин к открытию
моего книжного магазина, и взяла с меня
подписку не иметь в нем ничего запрещенного
цензурой. Объявление об открытии книжного
магазина напечатано и со вчерашнего дня пошло
по рукам; что-то бог даст, найдутся ли гг. читатели?
Кажется, нужно бы ожидать успеха, потому
что условия за право чтения чрезвычайно
выгодны. Что касается квартиры, я непременно
помешаюсь на этом пункте: ежедневно отправляюсь
на поиски и в результате оказывается
одно и то же — нет и нет. . .
Моя прежняя замкнутая жизнь принимает
теперь по необходимости другое направление:
вчера я сделал 20 визитов, большею частию с
целию возобновить старое, почти забытое знакомство
и выиграть этим в приобретении подписчиков
для моей библиотеки для чтения. Вы,
конечно, простите мне маленькое шарлатанство
ради блага, которое имеется в виду для самой
публики, доселе затруднявшейся в средствах читать
или приобретать все порядочное. Нельзя не
удивляться тому, с какою невероятною быстротою
распространяются слухи о моем предприятии.
Так, напр., редактор журнала «Народное
Чтение» г. Оболонский 1 уже знает, что я, по
делам моим, должен приехать в Петербург, и
приглашает меня остановиться у него в квартире.
Признаюсь откровенно, я глубоко был тронут
его участием и вниманием.
В прежнем письме моем я просил Вас об
исходатайствовании мне титла комиссионера
Академии Наук; здесь повторяю то же самое:
оно принесло бы мне немалую пользу. Г. Срезневский
2, вероятно, Вам знаком и, без сомнения,
поможет в этом деле. Г. Г рот, написавший
разбор моего «Кулака» 3, равно, я думаю, не откажет
в своем содействии, если от него что-либо
зависит. Впрочем, Николаю Павловичу, во
всяком случае, не мешало бы с ним переговорить
и, между прочим, поблагодарить его за присланные
им мне брошюры. Я не сделал этого сам
потому, что не знаю его адреса.
Говорили ли Вы, мой добрый Николай Иванович,
о времени печатания собрания моих стихотворений
В. А. Кокореву? Я желал бы, по
возможности, ускорить это дело; Вы понимаете
почему. Впрочем, полагаюсь совершенно на Вас;
Вы так меня любите, что моя забота есть как
бы Ваша собственная, стало быть, мне нечего на
этот счет много распространяться.