Nikitin3

узнаю знакомый мне почерк, бледнея и дрожа
срываю печать, пробегаю первые строки и пляшу
от радости; да, клянусь Вам, в первый раз в
жизни я плясал невольно, от чистого сердца,
плясал от восторга, захватившего мое дыханье.
Верите ли, за обедом я почти ничего не ел, вечером
почти не мог пить чая, вот до какой степени
я был потрясен! Ура, мои друзья! Прощай,
постоялый двор! Прощайте, пьяные песни извозчиков!
Прощайте, толки об овсе и сене! И ты,
старушка Маланья, будившая меня до рассвета
вопросом — вот в таком-то или в таком-то горшке
варить горох, потому что на двор приехало
вот столько-то извозчиков, — прощай, моя милая!
Довольно вы все унесли у меня здоровья и
попортили крови. Ура, мои друзья! Я плачу от
радости! Позвольте на минуту бросцть перо!..
Все перемешалось и перепуталось в моей голове,
одна мысль обгоняет другую.
Спасибо доброму А. Р. Ми[хайло]ву. Он
принял на себя хлопоты об увольнении меня из
мещанского общества. Я решительно не смыслю
ничего по этой части. Ha-днях я подам купеческий
капитал и буду приискивать квартиру, заказывать
мебель и проч. Но вот беда — нет ни
одной свободной порядочной квартиры. Вся
Дворянская улица занята. Сам не знаю, как я
выпутаюсь из этого затруднительного положения;
от помещения, от внешней обстановки зависит
успех будущего дела, как же тут не беситься.
Курбатов, тотчас после получения Ваших писем,
уехал в деревню для приведения в порядок
своей опеки. 17 декабря он непременно отправится
из Воронежа в Петербург; я дам ему доверенность,
и он, от моего лица, вступит в сделку
с книгопродавцами. Вы прекрасно сделали,
что не выслали мне денег. Издержки на эту пересылку
были бы лишним подарком почтовому
ведомству. Комната моя, в настоящее время, вся
завалена объявлениями о выходе книг. Читаю,
рассматриваю, соображаю, пишу, зачеркиваю написанное,
— конца нет работе! Книги, однако, у
нас очень дороги, в особенности духовные, между
тем, как оказалось по справке, они в сильном
ходу. Что касается французской литературы,
я решительно становлюсь втупик. Разумеется,
классики и современные знаменитости мне известны,
но все замечательное, разновременно
вышедшее в свет по мелочам, остается для меня
тайной, справиться не у кого и негде, и я прошу
Вас, насколько возможно, мне помочь. Ученый
отдел я, по возможности, сокращу. Кто им здесь
станет заниматься? Но для легкого чтения необходимо
иметь все порядочное. Придется приобрести
и Поль-де-Кока 2; это уж чересчур непорядочное,
но — que faire! 3 — Вдруг публику не сломишь,
крепка она, матушка, и твердо стоит на
своем старом пьедестале. Мне кажется более
выгодным войти в сношения с книгопродавцами
московскими. Н. С. 4 выписывал книги из М о ­
сквы] и Петербурга]. Книгопродавцы последнего
взяли с него за пересылку 17 руб. на 100,—
красноречивая цифра! Притом, почти все замечательные
книги выходят по преимуществу в
Москве; адресоваться за ними в Петербург неудобно.
Получить книгу в Воронеже двумя-тремя
днями ранее — не безделица. Это — мое личное
мнение и совет моих друзей. Впрочем, Курбатов
увидит Москву и Пет[ербург], сравнит
выгоды и невыгоды приобретения книг в той и
другой столице, посоветуется с Вами, и дело
разъяснится само собою. Что Курбатов будет
моим компаньоном, об этом я уже Вам писал;
на каких условиях, я еще не знаю, мы постараемся
их определить заранее для предупреждения
будущих недоразумений. Во всяком случае,
мы знаем друг друга и, наверное, поладим. С
этою же почтою я пишу к Василию Александровичу,
благодарю его и прилагаю при письме,
по Вашему совету, три стихотворения. Одно
из них нужно бы поправить, но я так потрясен
неожиданным событием, совершившимся в эти
дни, что решительно ни на что не способен.
Векселя я не посылаю. Против этого страшно
восстали М. Ф .5 и Н. С.; они говорят: поступок
Василия Александровича так бескорыстно
благороден, что неловко было бы с моей стороны
бросать на него некоторого рода тень. Вексель
как бы выражал мою следующую заднюю
мысль: я должен Вам, М. -Г., но я заплачу,
будьте уверены, я не хочу даже одолжаться без
законного документа и вот честь имею его Вам
представить. Это замечание я нашел справедливым.
Мне доводилось уже быть в щекотливом
положении, именно: при займе денег у
А. Р. 6, я вручил ему расписку, он покраснел и
разорвал ее, я покраснел и подобрал клочки
разорванной бумаги, что, разумеется, мне не помешало
честно и своевременно с ним разделаться.
Кстати, об А. Р. Видя мое горячее желание
устроить книжный магазин, он сочувствовал мне
всею душою и, между прочим, сказал, что если
бы в этот год не было у него свадьбы дочери и
раздела с братом, он с удовольствием вверил
бы мне 1.500 руб. Спасибо ему Ьа теплое слово.
Кроме этого человека, ни одной души не нашлось
в Воронеже, сочувствующей моему предприятию.
Издание моих стихотворений я предоставляю
на волю Василия Александровича, но прошу у