НАЦИОНАЛИЗМ И ГЛОБАЛИЗМ

Глава XIII. Французы: нация гражданского обществаобщественные и гуманитарные идеи. Через эту призму он рассматриваетпсихологию французов в их увлечении литературой, политикой,философией, модой.В этом отношении А. Фулье придает большое значение мнению Бонапартао французском характере. «Вы, французы, — говорил Наполеон,— не умеете ничего серьезно хотеть, за исключением, быть может,равенства. Даже и от него вы охотно отказались бы, если бы каждый извас мог льстить себя мыслью, что он будет первый. Надо дать каждомунадежду на возвышение. Необходимо всегда держать ваше тщеславиев напряженном состоянии. Суровость республиканского образа правлениянаскучила бы вам до смерти...» ([7], с. 155–156).Г. Гейне говорил о французах, что они «любят войну ради войны,вследствие чего их жизнь, даже в мирные времена, наполнена шумоми борьбой». Они смотрят на любовь к Отечеству как на высшую добродетель,соединяют в себе легковерие с величайшим скептицизмом,«примешивают к тщеславию погоню за наиболее прибыльными местами»,обнаруживают непостоянство в своих привязанностях, обладают«общей манией разрушения», вечно сохраняют «сумасбродствоюности, ее легкомыслие, беззаветность и великодушие». Галльская любовьк разговору всегда поражали всех немецких путешественников:«Французу, — говорила Иоганна Шопенгауэр, — необходимо болтать,даже когда ему нечего сказать. В обществе он считает неприличнымхранить молчание, хотя бы только в течение нескольких минут». «Мыслишком много рассуждаем, а француз желает лишь разговариватьи всего касаться слегка; глубокомысленный немецкий разговор для негонастоящая мука. Он говорит с одинаковой легкостью о новой победе,о последнем происшествии и о дающейся в театре пьесе. Горе нам, еслимы не будем говорить с ним более нескольких минут, не вставив какойнибудьшутки», — говорит поэт Арндт ([7], с. 162).Теодор Зэлдин, исследователь психологии современных французов,отмечает, что с историей и культурой Франции и французскогонарода связано то, что сцена французской жизни, вмещает все человеческиестрасти, поэтому, познав французов, мы что-то узнаем о самихсебе ([2], с. 6). Видимо, с этим связано и то, что французы, как ни однадругая нация, прилагают огромные усилия, чтобы объяснить самихсебя. Больше никто, отмечает он, так не старается найти и выразитьсвое собственное «Я» и никто не смотрит на себя в зеркало с большимвниманием, не обсуждает увиденное с таким пристрастием, какфранцуз ([2], с.8). Но по-настоящему француз осознает свою французскуюприроду, когда попадает в чужую среду. «Никогда не ощущалсебя французом, считал, что я просто человек», — говорил профессор390