СБОРНИК 2011.pdf - Библиотека БрГУ имени А.С. Пушкина

4Деконструированный классический текст, введенный в новый текст, может имплицитнопредставлять авторскую оценку определенной социальной среды: «Повязали чувака, а он вуважухе, пахан – крутой, спрашивает: хочешь тачку любую? – Нет, – говорит. – Ну, хочешь бабулюбую? – Нет, – говорит, тоже не хочу. – Ну, – пахан говорит, – бабок немерено отстегну,пойдет? – Спасибо, – грит, – не хочу. – Так что ж ты, – пахан в атасе, – тля, хочешь?! –Свободу, – говорит, – хочу! – Веришь ли, вся камера до утра рыдала!» Опера «Князь Игорь» втюремном исполнении [1, 409].Перевод описываемой в классическом тексте ситуации из одного лингвоментальногоконтекста в другой с использованием соответствующих новому контексту средств номинациипозволяет автору и читателю не только определиться в оценке исходного классического текста, но иувидеть в этом тексте алогизмы, положения, противоречащие здравому смыслу и жизненному опыту.Так, например, главный герой романа М. Успенского «Там, где нас нет» пересказывает побратимусуть Эдипова комплекса, описанного З. Фрейдом: «И знаешь, братка, – оживился он, – это дажехорошо, что мы с тобой сироты! У додревнего мудреца вычитал, что всякий младенец, лелеемыйотцом-матерью только и мечтает, собака такая, как бы батюшку родного порешить, а над матушкойнечестивым образом надругаться. Ну, у чада руки коротки и все остальное, мечты свои он исполнитьне может и от этого страшно злобствует, а потом эта злобы в нем живет до самой смерти» [2, 78].Деконструкция художественного текста может иметь вид внутрикультурнойхронологической адаптации. В этом случае читателю предлагается посмотреть, какой могла быбыть версия исходного текста, принадлежащая читателю другой эпохи, например, романаН. Островского «Как закалялась сталь» в пересказе богатыря Жихаря – героя романа-фэнтезиМ. Успенского «Там, где нас нет»: «…И стал рассказывать давнишнюю устареллу, героемкоторой был витязь Как по прозвищу Закаленная Сталь. Витязь был герой, а вот с князем емуне повезло: злой князь Матрос давал ему поручения одно тошнее другого. Сперва он велелКаку насыпать в тесто Подземельному Батюшке толченой травы махорки, и витязь с большимипотерями это исполнил. Потом князь приказал построить к своему граду дорогу, да не простую,а железную. Как и этот приказ выполнил, заморив, правда, работой почти всю свою дружину. Нои этого было мало проклятому Матросу: он выколол витязю глаза и переломал спину, послечего потребовал от бедняги написать книгу – такую, чтобы от нее воины сами, своей охотойрвались в бой. Как Закаленная Сталь справился и с этим делом, но умер, сказав напоследок:– Жизнь дается человеку один раз, и ту ему по-человечески прожить не дают..» [2, 47].Сопоставление исходного и деконструированного текста позволяет читателю фэнтезиувидеть нереальность, «сказочность» классического текста, его мифологичность и,соответственно, произвести переоценку текста.Деконструкция ориентируется на отсутствие единой матрицы значения текста, на то, чтотекст в разное время разными читателями (различными по культурно-образовательномууровню, по способам мышления, по эстетическим и философско-идеологическим взглядам ит.п.), воспринимается по-своему, т.е. деконструкция ориентирована на множественностьсмыслов и множественность их истолкований. Введение деконструированных классическихтекстов в постмодернистский текст позволяет расширить семантическое поле нового текста,позволяет иронически переосмыслить прошлый опыт культуры.Литература1. Веллер, М. Все о жизни / М. Веллер. – М. : Изд-во АСТ, 2003. – 750 с.2. Успенский, М. Там, где нас нет / М. Успенский. – М. : Эксмо, 2007. – 384 с.Л.Л. Авдейчик (Минск, Беларусь)МИФ О СОФИИ В ФИЛОСОФСКОЙ ПОЭЗИИ В.С. СОЛОВЬЕВАУчение о Софии, пересекающееся с представлениями метафизического идеализма обэволюции мира и теорией Всеединства, является основой теософско-поэтического творчестваВ.С. Соловьева. В силу своей мистичности воспринятое через визионерское откровение знаниефилософа о Софии сложно поддавалось рационализации, зато ни одна философема не была втакой степени опоэтизирована Соловьевым, а затем и его последователямимладосимволистами, как София. Лирику Соловьева по праву можно назвать софийной.