СБОРНИК 2011.pdf - Библиотека БрГУ имени А.С. Пушкина

212будничности с помощью гротеска, переплетение карнавально-шутовского и серьезного,сатирического и проникновенно-лирического, остросовременного и общечеловеческого поройоказывается самым верным способом описать объективную реальность, показать ее истинныепропорции. К тому же экзотические творческие решения, сюрреалистические илипостмодернистские «игры» позволяют преодолеть образно-художественную монотонностьтрадиционного бытописания, обновить и активизировать образное слово.«Отрицание» классической традиции образотворчества (воссоздание пластическизримых, психологически объемных характеров), переход от наглядного изображения явленийдействительностик к выявлению их типологической основы позволяют максимально резко ивыпукло отразить глубинную суть и подлинную логику мироустройства вообще и сложнейшихпроцессов современности в частности, увидеть человека не бытовым, но бытийным взглядом.Новелла при этом приобретает отчетливую притчевую интонацию, аллегорическую формувнутреннего, скрытого за оболочкой конкретно-исторических привязок философского спора.«Освобождением» психологических состояний от характеров и апелляция не столько кэкзистенции человека, сколько к экзистенции массы, подчинением динамики мыслеобразов«регулирующей норме» генеральной идеи часто ведет к хроническому недостатку наглядныхдеталей и подробностей, прорехам в образной ткани повествования и особой категоричностиназидательного напутствия (в определенной степени это свойственно и канонической жанровойформе романской новеллы). Крайним своим выражением эта тенденция имеет созданиеоткровенно спроектированного по уже известным лекалам, выключенного из конкретноисторическихзависимостей сюжета, «ходульных» героев, образы которых складываются изомертвевших кристалов типологического – «сверхтипов», «стереотипов», «архетипов» и т.д.В современной новелле часто «чудесное» и связанная с ним символика своимисточником имеет «низшую мифологию», сказочные мотивы. Взаимообогащениеновеллистической и сказочной поэтики имеет давнюю жанрово-генетическую традицию. Так,для немецких романтиков (Тик, Новалис, Арним, Шамиссо, Гримм и др.) именно литературнаясказка, связанная с народным творчеством, была воплощением сути «естественного»,«природного» поэтического творчества. По большому счету, фантастическая демонологиянемецких романтиков и современных новеллистов источниками имеют генетическиродственные варианты общеевропейских фольклорных сюжетов. Естественно, что авторырасставляют свои акценты, учитывая специфику национального менталитета и веяния времени.Так, современные новеллисты часто преобразуют прагматический в своей основе дискурснародной былички (залогом победы над нечистой силой является умение вести себя с нею) вособый художественный мир, где человек оказывается бессилен перед космическим злом, гдеотчаяние, боль, горе – не «нарушение правил», а норма. Как правило, сказочная канвавоссоздается не в своей отправной форме, и при всей конструктивной значимости структурножанровыхпримет сказки, интенсивности «вживления» народно-мифологического культурногопласта сюжет таких новелл содержит возможность «выхода» в реальный мир, а главное,невероятность ситуации не отменяет естественность психологических мотивировок поведенияв ней героя. Чтобы полнее выявить именно реалистический характер психологическихнаполнителей образа, авторы, например, идут по пути предельного «осовременивания»сказочной демонологии или настолько смыкают мифическое с живым образомдействительности, что читатель начинает воспринимать сказочную архаику как моментыповседневного бытия современного человека. «Транспонирование» сказочных смыслов на языкобыденной реальности не только «вооружает» читателя шкалой народных нормнравственности, но и придает образам «многослойность», особый «миромоделирующий»характер. Таким образом, речь идет не об обновлении жанровой формы сказки, но ометаформообразующих реминисценциях ее во вновь продуцируемых текстах, проникновении вструктуру новеллы поэтической условности и элементов сказочного стиля, т.е. о новеллах сфантастической «подсветкой», которая, с одной стороны, призвана ярче высветлить истиннуюкартину конкретно-исторической действительности, с другой – становится способом вхожденияв сферу философской мысли, онтологической сути человеческой природы.Явные следы романтической поэтики можно увидеть и в новеллах, отображающих неуравновешенную действительность, но поток жизни на переломе, прихотливые поворотысудьбы, таинственную игру обстоятельств, коллизии экстраординарного характера, изстранности и неразгадонности которых формируется «тайна» – главный двигатель развитиясюжета. Кульминация таких новелл может содержать то, что П. Гейзе называл«новеллистическим соколом», однако, как правило, вопреки новеллистическим жанровым