СБОРНИК 2011.pdf - Библиотека БрГУ имени А.С. Пушкина

137Закладывая основы русской критики, Н.М. Карамзин готовил почву для критикиВ.Г. Белинского. Это утверждение имеет смысл, если учесть слова самого Белинского,назвавшего своего предшественника «первым критиком и, следовательно, основателем критикив русской литературе». Эту мысль разделяют и исследователи: «именно ему пришлось зановосоздавать и жанры, и приемы критики (Б.Ф. Федоров). «Критическая статья, обозначеннаясвоей художественной формой, законом своей композиции и художественнойвыразительностью своего стиля, появляется у нас лишь в карамзинский период» (Л.П.Гроссман). Находясь у истоков русской критики и определяя пути ее развития, Н.М. Карамзинпродемонстрировал опыты литературно-критических статей, ставших на данном этапелитературного развития образцовыми. Заслуживает внимания разбор Карамзиным переводаБогдановичем «Психеи» Лафонтена (статья «О Богдановиче и его сочинениях»). Это первыйопыт разбора художественного произведения, в котором даны сведения о жизни писателя,обзор литературных влияний, определено место этого произведения в творческой судьбехудожника. Кроме того, критиком предпринята попытка анализа творческой индивидуальностихудожника в ее развитии.Карамзинская критика ничуть не похожа на критические разборы Тредиаковского иСумарокова, содержащие педантичные пословные разборы поэтических текстов иадресованные не любопытствующим читателям, а профессиональным литераторам.Н.М. Карамзин предлагает свой разбор ценителям изящного и тем, кто стремитсясформировать собственный вкус. И у самого переводчика автор статьи отмечает этодостоинство: «перевод Лафонтеновой «Психеи» обнаруживает ум и вкус артиста». Данноезамечание равносильно высочайшей похвале и признанию. Обильно цитируя лучшие места из«Душеньки» Богдановича, критик не скрывает восхищения: «Французские стихи хороши, норусские еще игривее и живее». Это отмечено обилием восклицательных знаков в текстекритического разбора Карамзина, знакомого с практикой перевода поэтического текста исвязанными с ним трудностями. Критик отмечает у автора «Душеньки» чувство слога иединство стиля, что свидетельствует о качественно ином уровне оценки художественноготекста и мастерства художника. Карамзин не льстит переводчику. Достаточно сказать, что онписал о переводе «Неистового Роланда» Ариосто, переводе поэмы Вольтера «Генриада»,переводах из Ричардсона. В них шла речь о красоте оригинала и способностях переводчиков.В оценке перевода из Ариосто похвала критика сдержанна: «слог нашего переводчика можноназвать изрядным, он не надут славянщизною и довольно чист… перевод будет приятенчитателю». Во втором случае отмечает красоту французского оригинала и посредственностьперевода: «Конечно, во всякой песне всей русской Генриады» можно найти несколько хорошихстихов, но от переводчика такой поэмы, как «Генриада» требуется, чтобы он все перевелхорошо или по крайней мере почти все». Жесткая требовательность и порицание в деликатнойформе. Оценивая перевод из Ричардсона, Карамзин указывает на формы неправильногословоупотребления, переводя критику преимущественно в область лингворазбора. Ровностьтона, сдержанность интонаций, образованный логикой ум (последнего Карамзин требовал отвсякого пишущего) доказывают беспристрастность критических оценок и позитивность критикиКарамзина в целом.В статье о Богдановиче Карамзин-критик не изменяет своим художническим принципам,сохраняя верность сложившимся критериям и принципам. Но в этой работе находят месточувства критика, запечатлен порыв его души, что заставляет Карамзина «смаковать» слогпереводчика, цитировать пространные отрывки текста И.Ф. Богдановича. Н.М. Карамзинапоражает характер воображения переводчика, которого критик называет «стихотворцем сталантом»: «Богданович не думал о словах Лафонтеновых, а видел перед собою шествиеВенеры и писал картины с натуры». Критик восхищается живописным изображением Душеньки,отмечает ее близость к героям русских народных сказок (служит только трудные и опасныеслужбы богине, идет за живою и мертвою водою, к змею Горынычу). Н.М. Карамзин первый вистории русской литературной критики, отмечая заслуги художника, попытался поставитьавтора в контекст литературного развития, определив значимость его в литературномпроцессе: «Ипполит Богданович первый на русском языке играл воображением в легких стихах:Ломоносов, Сумароков, Херасков могли быть для него образцами только в других родах».Считая «первым нашим поэтом» Ломоносова, Карамзин, отдавая должное одической поэзии сгражданским пафосом, признавал право на жизнь легкой поэзии, признанным мастером которойназвал Богдановича.