СБОРНИК 2011.pdf - Библиотека БрГУ имени А.С. Пушкина

12личностью, способной к сопереживанию и сотворчеству. Во-вторых, одновременно, и ученым,то есть человеком, который в известном отношении идет и дальше писателя, и дальшечитателя: художественное произведение открывается ему не только со стороны сопереживанияи сотворчества, но и со стороны научного познания целостности. Очевидно, это максимальнодоступная человеку полнота восприятия литературно-художественной информации.Вывод. Литературоведом надо родиться. Владеть сразу двумя языками культуры,языком психики и сознания, – чрезвычайно редкий, чтобы не сказать уникальный дар.8. А теперь вернемся к сомнениям, высказанным в начале работы. Можно ли основныепараметры методологии и философии литературы перевести с языка науки на язык здравогосмысла?Ответ видится таким. Никакого здравого смысла, существующего отдельно от науки, атем более ей противостоящего, не существует. Здравый смысл – это и есть выверенныйнаучный дискурс. Если здравомыслящие люди хотят разобраться в проблемах науки, онизанимаются ею. Донести научную параметрику до сознания, не обладающего необходимымикачествами научности, дело безнадежное, ибо не научное, если не сказать, отдающеешарлатанством. Почему?Потому что информацию, существующую на языке сознания, невозможноперекодировать на язык психики, обойдясь при этом без катастрофических утрат смысла.Говорить популярно о науке – значит уходить от предмета разговора, говорить не о том.Иное дело ученому попытаться свести сложное к простому для того, чтобы в очереднойраз усложнить уже познанные законы. Такой, «технологический» или методический, аспект«популяризации» – необходимый этап в развитии научного познания.Изложить материал «популярно» в контексте восприятия научным сознанием – значитописать сложный предмет исследования в базовых методологических параметрах, методическиграмотно расположив последовательность ключевых характеристик.Однако массовое, ненаучное сознание к подобной «популяризации» не имеет никакогоотношения.Вывод. Популяризация науки с целью пропаганды научного знания – это актидеологический, не научный; вероятно, в стремлении оповестить всех о том, что творится внауке, можно усмотреть благие намерения. Однако с научной точки зрения, с позицийтотальной диалектики, благими намерениями вымощена дорога в ад. С научной точки зрения,речь идет о потребностях массового коллективного бессознательного, которое любое знание,исходящее от авторитета, принимает на веру.Подобная популяризация, актуализируя механизм слепой веры, является поощрениемневежества, открывает путь к манипуляции общественным сознанием, ибо служит скрытойпропагандой антинаучного отношения к универсуму.Е.Е. Архипова (Брест, Беларусь)ВЕРБАЛЬНО-СЕМАНТИЧЕСКОЕ И СТИЛИСТИЧЕСКОЕ НАПОЛНЕНИЕ ПОЭТИЧЕСКИХПЕРЕВОДОВ «МОЕГО ЗАВЕЩАНЬЯ» ЮЛИУША СЛОВАЦКОГОПоэтический художественный перевод является самым сложным видом литературногоперевода. Переводчик каждый раз решает для себя вопрос степени следования оригиналу; дляпоэта-переводчика немаловажным фактором в решении этого вопроса становится стремлениек поэтической переработке материала. Материал в данном случае – уже существующеецелостное литературное произведение.Предметом сравнения и анализа в данной статье является стихотворение «Моезавещанье» Юлиуша Словацкого в русских переводах И. Северянина, А. Сиротинина иБ. Пастернака. В истории польской поэзии, достигшей наивысшего взлета в эпоху романтизма,Ю. Словацкий занимает одно из самых почетных мест, рядом с Адамом Мицкевичем, своимнепосредственным предшественником, соратником и соперником. Русскому читателю Словацкийстал известен в конце XIX и начале XX века, когда появились поэтические переводы К.Д. Бальмонта(драмы «Балладина», «Лилля Венеда» и другие произведения). Словацкий известен и в переводахА. Ахматовой, Л. Мартынова, Б. Пастернака.Анализируемое стихотворение написано в форме поэтического завещания, состоящегоиз размышлений и указаний поэта, которые он стремится передать своим соотечественникам.