СБОРНИК 2011.pdf - Библиотека БрГУ имени А.С. Пушкина

103колкость пушкинского инъекционного вправления мозгов своему систематическомулитературному недоброжелателю, придав мнимой печатной оплошности колоритнуюязвительную окраску.Кроме эпиграмм «Журналами обиженный жестоко...» и «Там, где древнийКочерговский...», Пушкин нелестно отзывался о литературной и критической деятельностиКаченовского в статье «Отрывок из литературных летописей» (1830), назвав литературныесочинения своего оппонента «пошлыми шуточками журнального гаера» [1; 6, 23], т.е шутом,который паясничанием и кривлянием потешает других, «не напечатав в течение 20 лет ниодной замечательной статьи» [1; 6, 24], что давало право современникам не слушать«брюзгливого ворчанья» [1; 6, 23] «старого педанта», ибо в его писаниях «скудость, болеедостойная сожаления нежели укоризны», тем более, что они еще и насыщены«непристойными, оскорбительными выражениями» [1; 6, 26] в адрес своих оппонентов.Но и на этом полемика Пушкина с Каченовским не завершилась. В «Вестнике Европы»(1829, № 9) появился нелестный отзыв о «Полтаве», в котором ехидно указывалось, что впоследнее время автор поэмы «ударился в язвительные стишки и ругательства». Хотянеодобрительная статья принадлежала критику Н. Надеждину, Пушкина неприятно задевалонесправедливое фиглярское ерничание агрессивного «Вестника Европы». Разумеется, он неостался в долгу вновь и, чтобы «разбить сосуд клеветника» [1; 4, 33], направил своесатирическое жало против того, кто беззастенчиво продолжал возводить напраслину на егопроизведения, откликнувшись жгучими эпиграммами «Как сатирой безымянной...» (1829),«Надеясь на мое презренье...» (1829) и «Собрание насекомых» (1830).В эпиграмме «Как сатирой безымянной...» Пушкин признавался, что «на вызовбранный возражений» он не ждал и изумился тому, что «В полученье оплеухи Расписалсямой дурак» [1; 2, 208].В эпиграмме «Надеясь на мое презренье...» Пушкин в очередной раз подчеркнулответственность редактора за те материалы, которые тот публиковал на страницах издания,охарактеризовал «седого зоила», который его неправедно ругал, «журнальным шутом,холопом лукавым» [1; 2, 210].В эпиграмме «Собрание насекомых» на современных третьестепенных писателей,которых поэт заклеймил эпиграфом из крыловской басни: «Какие крохотны коровки! Есть,право, менее булавочной головки», Каченовский предстал как «злой паук» [1; 2, 214].Для всех пушкинских эпиграмм «Каченовского цикла» характерны резкие остроумныеконцовки (пуанты), стилистический прием, позволявший поэту неожиданно разрешатьситуацию и наносить противнику сокрушительные удары, развенчивая воинственнуюнекомпетентность: «Ежемесячное вранье», «Да... плюнуть на него!», «Тот не лицо, а тольколитератор» и т.д., что придавало сатирическим миниатюрам впечатляющий эффект.По-видимому, пушкинские эпиграммы сыграли определенную роль в том, что в 1830году прекратилось издание консервативного «Вестника Европы», а его редактор пересталучаствовать в литературной жизни, сосредоточившись на исторических изысканиях.Злободневные эпиграммы, подвергшие сатирическому обстрелу Каченовского,убеждают в том, что под пером Пушкина короткие сатирические стихотворения сталидейственным орудием в борьбе против косности, рутинности, пытавшихся помешать расцветурусской словесности. В то же самое время они позволяют полней прояснить ту историколитературнуюобстановку, в условиях которой приходилось жить и творить великомуписателю. В письме П.А. Плетневу (1830) Пушкин жаловался на сложившиеся жизненныеобстоятельства, на отсутствие «душевного спокойствия, без которого ничего не произведешь,кроме эпиграмм на Каченовского» [1; 9, 332].Обращение Пушкина к эпиграмматическому жанру, которому он придавал важноезначение, – наглядное подтверждение его непреклонной убежденности в необходимостиотстаивать свои творческие достижения, если художник слова требователен к себе иответствен за написанное им, от любых необоснованных нападок. С другой стороны, Пушкинв сатирических порицаниях протестовал против поверхностных, и притом предвзятых,суждений с «ученым видом знатока» борзописцев, бравшихся судить о проблемах, в которыхне разбирались или о которых имели смутное представление. Он ратовал за ответственностьредакторов и издателей за печатную продукцию, которой дают путевку в жизнь. Поэтиспользовал короткие сатирические стихотворные тексты обращений к Каченовскому длятого, чтобы защитить духовное богатство и художественную самобытность русскойлитературы, для подтверждения верности избранной ею дороги служения высшим идеалам.