НАУЧНЫЕ УНИВЕРСАЛИИ - На главную - Санкт-Петербургский ...

лишь исходное определение условий, наличие которых позволяет
говорить о человеке как таковом. В этом смысле они считаются
«врожденными», «априорными» и «неотчуждаемыми» и представляют
собой трансцендентальные основания философской антропологии.
Трансцендентальный подход был значимым в рамках допущений о
разумности (Античность) или о богоподобии (христианство) человека. Но с
XIII столетия в Европе зарождается понятие свободы, стимулированное уже
не дискуссиями о свободе воли, а реальными правовыми отношениями. В
то время и возникли трудности легитимации. С антропологической точки
зрения человек имеет определенные притязания, которые предполагают
признание «Другого», оттого субъективные притязания не означают
абсолютизации индивидуальной свободы. Это происходит в правовом
дискурсе либералов, поэтому его следует скорректировать с точки зрения
понимания человека как общественного существа и различать позитивный
и негативный смыслы социальности. Именно такое представление
заложено в определении Гоббса: человек человеку враг. Однако негативная
сторона человека – это не метафизическое зло, а природная агрессивность,
т.е. конкретная опасность, которую можно нейтрализовать. Другое
следствие теории Гоббса – пересмотр аристотелевского утверждения о
естественном происхождении полиса. У Гоббса государство не есть
развитие врожденного социального импульса, а искусственный продукт
договора и института признания. Таким образом, антропология прав
человека развивается как реакция на опасность конфликта, которая
оказывается предпосылкой формулировки прав человека. Очевидно, что за
этим стоит травматический опыт гражданской войны и раннего
капитализма. Негативная социальная антропология фиксирует conditio
humana –, и только в этих рамках имеет смысл институт прав человека.
Наличие и осознание элементарных интересов объясняют
пафос, связанный с правами человека. Для их легитимации
привлекаются как антропологические, так и этические аргументы. При
этом этическое обоснование прав человека считается более
эффективным, чем антропологическое: применять философскую
антропологию для легитимации прав человека – то же самое, что
стрелять из пушки по воробьям. Свою возможность самореализации
человек откладывает и обменивает на самоограничение «Другого»,
чтобы не стать жертвой чужой власти. Это предполагает, что
собственные интересы могут быть удовлетворены действиями,
которые предпринимаются другими. Только принятие
соответствующих обязанностей перед людьми делает возможной
реализацию прав человека. Отказ от убийства, от посягательства на
чужое имущество, от преследования за религиозные и иные убеждения
321