НАУЧНЫЕ УНИВЕРСАЛИИ - На главную - Санкт-Петербургский ...

энергии» [1,241]. Переводчики, замечая указанную тавтологичность,
пытаются от нее избавиться, предлагая интерпретацию:
«Действительность – это существование вещи… в смысле
осуществления» [1,241], однако указанная тавтологичность не только
не случайна, но и имеет принципиальный характер [3,28-29].
Аристотель приводит примеры: у строителя есть способность строить
(дюнамис); он вводит ее в действие, строит, и она тогда переходит в
энергию, пребывает в действии. Когда у зрячего закрыты глаза, он не
вводит в энергию свою способность видеть. Далее Аристотель говорит:
ясно ведь по индукции из приведенных примеров, что мы хотим
сказать, а определять энергию и не обязательно. Аристотель тем
самым взывает не к дефиниции, но к опыту – полноты, счастья,
осуществления [3,31]. В начале «Никомаховой этики» Аристотель
проводит различие между энергией-целью и энергией-средством.
«Всякая техне и всякий метод, έ («учение»), и равным
образом поступок и намерение, явно направлены к какому-то добру,
поэтому хорошо назвали добро тем, к чему всё стремится. В целях
обнаруживается различие: некоторые цели – это энергии, другие –
получающиеся от энергий, дела («результаты»)» [2,54]. Таким
образом, радость – такая энергия, которая сама себе цель, другим
целям не служит; а энергия шорника, который делает уздечку не
самоцель, она имеет целью эту самую уздечку. «По Аристотелю,
перемещение из пункта А в Б, будучи движением, не является
энергией, когда имеет целью не само себя, а достижение пункта Б,
тогда как счастье, также не исключающее движения, является энергией
в той мере, в какой жизнь вполне осуществяет в нем себя» [3, 5].
Для Аристотеля энергия – самоцель, когда она является
полнотой самоосуществления. Но полнота мощи, власти, которые дает
владение энергией – это и для нас самоцель. Правда, для Аристотеля
эта полнота выражается в добротности, добродетели, арете, а для нас
– в безотчетной мощи, и тем не менее, главное совпадение остается:
энергия есть полнота, изобилие, расцвет, подъем. И тем не менее в IX
книге Метафизики Аристотель отчетливо утверждает: «Энергия –
противоположность силе, способности». Если присмотреться, для нас
сила есть самоценность, сила ради силы, власть ради власти, мощь
ради самой себя. Для Аристотеля важна цель. И если для современной
науки сама по себе сила – ценность и полнота, в независимости от
того, на что она будет употреблена, для греческого мировосприятия
полнота только в осуществленности.
В отличие от аристотелевского способа разворачивания
содержания понятия «энергия», конституирующие смыслы которого
248