НАУЧНЫЕ УНИВЕРСАЛИИ - На главную - Санкт-Петербургский ...

явления, а не из него самого. Картезий «измышлял многослойную
структуру экспланаса теории, которую трудно, а порой и невозможно было
ни доказать, ни опровергнуть (разве, что ссылками, на то, что Бог – не
обманщик и вложил в нас правильное, хотя и далеко не полное, знание
неких исходных первичных истин о физическом мире)». [3. С. 20]
Естественно, верного закона свободного падения он так и не вывел. Однако
его философские поиски, приведшие отца рационализма к идее
трансцендентального субъекта, легли в основание не только науки, но и
всего современного хода мысли. Можно сказать, что именно с вопроса о
роли причин явления в выведении закона и начался разрыв между наукой и
философией. И Галилей, и Декарт одинаково сознавали, что говоря о
тяжести, они ведут речь не о причине движения тел, а только о названии
причины, тогда как сущность тяжести остаётся сокрытой. Однако их
понимание значения причин существенно различалось. Для учёного
эмпирика Галилея вопрос о сущности тяжести не был определяющим в
выведении закона. Провести расчёты и вывести закон можно на основе
абстрактной модели: и если явление истолковано справедливо и не
допущено ошибок в понимании его природы, то доказательство,
полученное абстрактным путём, будет верным и в конкретных
эмпирических условиях. Именно по этому пути новоевропейская
экспериментальная наука и стала развиваться: нет необходимости
проникать в сущность причин явлений, нужно «спасать явления», соотнося
экспериментальные данные с теоретическими положениями. Философ
рационалист Декарт, напротив, углубился в причины, конечно, он не смог
вывести закон свободного падения, однако он дал метод. Его философские
положения, наряду с открытиями Галилео Галилея, Исаака Ньютона,
Роберта Бойля и многих других, легли в основу классического идеала
научной рациональности в целом, а идея трансцендентального субъекта и
вовсе позволила ввести идеальные условия в теорию эксперимента.
По окончании XVIII века, прошедшего под знаменем громоздких
систематизаций, в XIX веке был сделан ряд открытий, противоречивших
классической ньютонианской физике, приведших стройное здание
классического идеала научной рациональности к кризису. Так
отождествление материи с веществом, состоящим из атомов, делало
непонятным статус электромагнитных полей, которые явно веществом не
являются, и получалось, что не являются и материей. Позитивистская
критика такого рода затруднений привела к тому, что часть науки в том
виде, в коем она сформировалась в новоевропейском мышлении, нужно
было признать попросту ненаучной. Окончательно преодолеть
классическую физику нового времени удалось уже в XX веке, с
переосмыслением теоретической физики и возникновением квантовой
187