НАУЧНЫЕ УНИВЕРСАЛИИ - На главную - Санкт-Петербургский ...

эмпирического субъекта находится в определенной исторической
традиции, как общекультурной, так и дисциплинарной, которые
предписывают ему его научный интерес. Известного рода
опосредованием являются уже память, которая связывает чувственные
восприятия в единство опыта, и трансляция опыта от одного
поколения ученых к другому. Каждый исследователь пользуется уже
сложившимся понятийным каркасом, в котором та предметная
область, которую он берется изучать, уже оказывается осмысленной. И
этот каркас остается вовсе не нейтральным по отношению к тому, что
извлекается исследователем из опыта. Наконец, даже на самом
элементарном уровне познания, на уровне наблюдения, данные опыта
не просто пассивно воспринимаются такими, какими они якобы в
опыте себя предъявляют. Само их восприятие в этом случае заранее
уже должно быть оговорено и подчинено заранее заданной цели
исследования, упреждающе предопределяя то, что именно будет
наблюдаться в многообразии опыта. С другой стороны, это
метафизический уровень. Таковой предполагает то, что опыт в чистом
виде не может существовать, он является отвлечением, абстракцией от
системы различных познавательных (и не только, например,
практических и т.д.) отношений к существующему. Причем такой
абстракцией, которая содержит в себе тенденцию к выдаванию себя за
непосредственное. Так, например, опытное в данной связи может быть
рассмотрено как более или менее преднамеренная конструкция
мышления, скрывающая за данным в опыте определенное измерение
интеллигибельного. Наиболее распространена такая трактовка опыта
была в послекантовском немецком идеализме и неокантианстве, для
которых – для каждого в своем роде – было важным устранить
кантовское понятие о вещи в себе, ее аффектации нашей
чувственности, а стало быть, и кантовское понятие опыта. Скажем, для
Гегеля непосредственное опытное сознание представляет собой
крайнее овнешенение понятия, которое оно всегда имеет за собой.
Равно как и то, что непосредственное сознание всегда снимает себя
самого за счет содержащегося в нем внутреннего противоречия,
выступая перовой ступенью на пути к абсолютной науке. Правда, и
непосредственность опытного сознания должна быть рассмотрена
исключительно в качестве полного снятия опосредующей заранее
предположенности понятия, трактуемое как исчерпание всей системы
его внутренних опосредований. В этом смысле, с точки зрения такого
рода идеалистической философии, все в равной степени является как
непосредственным, так и опосредованным, а значит, может быть взято
и в том, и в другом аспекте – это же самое можно отнести и к опыту.
180