НАУЧНЫЕ УНИВЕРСАЛИИ - На главную - Санкт-Петербургский ...

Безусловно, отличаются теологически вдохновляемые формы познания,
когда познание было направлено не на мир как таковой, но на Бога,
кантовский «коперниканский поворот» от мира «чистых объектов» к
миру, ограниченному нашими возможностями его познания, и ориентация
на ценностную нейтральность, которая в настоящее время демонстрирует
несомненную выигрышность в качестве позиции ученого [9]. Фиксируя
смену форм научного познания и научных картин мира, можно
констатировать трансформацию ценностей в сфере производства
научного знания.
Следует заметить, что науковедение полагает предметом своего
исследования прежде всего коллективный характер научной
деятельности. Но ни внутренние, ни социальные вненаучные ценности
науки не дают полного представления о системе ценностей, которая
мотивирует конкретного ученого продолжать исследовательскую
деятельность и совершать открытия. Анализ типов рациональности и
связанных с ними ценностей, как и структурно-функциональный анализ
института науки остаются достаточно абстрактными для понимания
эвристического потенциала учёного.
Ещё в середине 20 века британский учёный Майкл Полани
выдвинул идею неоспоримой значимости личностного момента в
профессиональной научной деятельности. Из этого вытекает несколько
следствий, в частности, то, что процесс научного познания не механичен и
безличен, овладение им происходит во многом благодаря не только
учебникам и книгам, а тому, что Полани называет «неявным знанием»,
передаваемым от учителя-мастера, а также полаганию научного опыта как
внутреннего личного переживания ученого [16]. В 20 веке стало
очевидным, что развитие науки – совершение новых открытий -
происходит далеко не только за счет кумулятивного накопления знания,
механической передачи опыта и работы с готовыми алгоритмами. Во
многом определяющими оказываются личностные, вненаучные ценности
ученого, с трудом поддающиеся описанию при помощи теоретических
категорий – такие, как «неявное знание» (Полани), «интуиция», «счастье»
(Лакатос). М. Вебер утверждал, что призвание к науке обнаруживается
как «страсть», «вдохновение» и способность учёного к некой внутренней
солидарности со своими предшественниками и последователями, сколь
бы долгие промежутки времени их не разделяли [4].
Личностные ценности ученого оказываются связанными с его
метафизическими, теологическими, эстетическими воззрениями и
эмоциональными ощущениями. Таким образом, обеспечивается связь между
рациональным (универсальность и необходимость научных законов) и
иррациональным (творчество, ценности) в области научного познания.
141