ìîíîãðà ôèÿ Ïîëåâà 1

47
их памяти. А сами пещеры, как уже говорилось, служили прообразом
для повторения.
Но существовала и внутренняя сторона подвижничества, предусматривавшая
определенные нормы поведения. В сектах требование соблюдения
этих норм доходило до крайностей. «Немало труда нам стоило разубедить
их в том, что умываться – грех, чесать голову и чистить белье – грех,
комнаты в чистоте держать тоже грех. Святые – говорили они - спасались в
пещерах и смрадных гробах» 131 . Именно эта общность христианских идеалов
способствовало распространению почитания запрещенных и даже сектантских
пещерных сооружений среди православных: «Главною приманкою
людей в секту было: уединение, отшельническая жизнь и внешняя набожность
сектантов. Этим странничество живет доселе. И в этом ее увлекающая
сторона» 132 . Однако, акценты в православном и сектантском пещерокопании
ставятся различно. В первом случае в центре идеи пещерничества
находится подвиг покаяния. В сектантстве наибольшее значение приобретает
харизма пещерокопателя, либо затворника, его «чудотворные способности»,
знаки «богоизбранности» и противопоставление «оскверненного
земного мира» «спасительным» пещерам.
Однако, сложность развития пещерничества в России в XIX в., частое
проявление пещерничества среди сектантов, в целом вызывали настороженное
отношение православного духовенства к этому подвигу. Так еп. Игнатий
Брянчанинов писал, что в настоящее время в нашем отечестве отшельничество
в безлюдной пустыне можно признать решительно невозможным,
а затвор очень затруднительным, как более опасный и более несовместный,
чем когда-либо 133 .
131 О поклонении иконам. Из страннической жизни… - С. 66.
132 Секта странников в Нагавской станице Донской епархии// ДЕВ. – 1898. - № 26. - С. 677. (Под странниками
Нагавской станицы понимаются, как видно из текста подпольники).
133 Еп. Игнатий (Брянчанинов). Приношение современному монашеству: т.5. -С.70.