o_18vprppbap9n1acs192j1fot1qhea.pdf

припадкам, иногда эпилептик. Момент шаманского "призвания", субъективно осоз наваемый
как голос духов, требующих от человека вступления в шаманскую профессию, есть
объективно нервное заболевание, которое, кстати, по большей части постигает человека в
период полового созревания. Самое камлание шамана имеет большое сходство с
истерическим припадком. Чтобы не быть голословным, приведу несколько свидетельств
лучших исследователей шаманства у разных народов Сибири свидетельств, которые я
выбираю из многих десятков.
По словам Богораза, шаманами у чукчей обычно "становятся не рвные, легко
возбудимые люди". Многие из знакомых Богоразу шаманов "были истеричны, а некоторые
буквально полусумасшедшие". У коряков кандидатами в шаманы были, согласно
Иохельсону, "нервные молодые люди, склонные к истерическим припадкам". Это же
отмечал Иохельсон и о юкагирах. У гиляков, по словам Штернберга, "настоящие шаманы
почти всегда люди, страдающие разными видами истерии, благоприобретенной или, что
чаще всего, наследственной... Это индивиды, наиболее легко поддающиеся гипнозу и
автогипнозу". Лопатин отмечал у гольдских (нанайских) шаманов "склонность к нервным
возбуждениям", иногда "падучую болезнь". Типичными признаками чвенкийского шамана
Рычков считал "раздражительность по малейшим поводам ко всему окружающему,
пугливость, обычай выкрикивать и подпрыгивать" и т. д. У манси будущий шаман, по
словам Гондатти, с детства обнаруживает некоторые особенности характера: он
впечатлителен нервен, очень восприимчив. У ненецких шаманов еще Паллас отмечал
особую "пужливость"; всякое неожиданное прикосновение, новое впечатление "приводят
сих людей вовсе вне себя и в некоторый род ярости". У древних лопарских шаманов
наблюдатели находили особую нервность и болезненность, хотя в то же время шаман
должен был быть совершенно здоров телесно и не иметь физических недостатков. Всякий
якутский шаман является, по наблюдениям Серошевского, истериком. у бурят будущий
шаман отличается внешними признаками: он часто бывает задумчив, уединяется, видит
вещие сны, иногда подвергается припадкам, во время которых находится в бесчувственном
состоянии. Тувинский шаман, по Ф. Кону, это "нервнобольной человек, страдающий
галлюцинациями". Радлов сообщал об алтайских шаманах, что их "призвание" сходит на
них внезапно, как болезнь, и проявляется в виде дрожи и слабости в членах, давления в
груди, лихорадочного вскакивания и выкрикиваний, в эпилептических судорогах, в
неудержимом глотании любых попавшихся предметов и пр.
Все эти сообщения, количество которых можно было бы сильно умножить, исходят от
полевых наблюдателейэтнографов. Врачи тоже подтверждают близость распространенной
на Севере арктической истерии к шаманству. Это отмечает, например, С. И. Мицкевич.
Конечно, нервноистерический характер шамана сам есть в извест ной мере результат
его профессии, ибо, начиная с периода подготовки и в течение всей своей деятельности,
шаман специально и сознательно культивирует в себе подобные качества. Но это означает
только, что шаманская профессия усиливает нервнопатологические особенности характера
человека, самые же эти способности предшествуют вступлению человека в профессию
шамана. Появление признаков нервного заболевания обычно рассматривается как призыв
духов, которому человек не должен сопротивляться. Этот факт подтверждается
многочисленными показаниями непосредственных наблюдателей. Резюмируя подобные
наблюдения, свои и чужие, известный исследователь шаманизма Г. В. Ксенофонтов прямо
называет эту форму религии "культом сумасшествия".
Кстати, это понимали и некоторые буржуазные историки религии. Так, Гуннар
Ландтман писал: "Фактически для дикарского ума нет ничего более естественного, чем
приписать экстаз духовным агентам. Конвульсивные жесты и бессвязные выкрики
вдохновленного кажутся признаками того, что его воля отсутствует и что телом его овладело
некое странное существо. Поэтому считается, что дух или бог говорит его устами и
направляет его действия".
Именно здесь, видимо, и следует искать реальную основу шаманс ких верований.
Взгляд на шаманское призвание как на призыв духов, не повиноваться которым избранник
не властен, является, в сущности, лишь субъективным выражением того объективного