o_18vprppbap9n1acs192j1fot1qhea.pdf

Когда же преподобный стал читать акафист Богородице, в умиле нии вознося свои
руки к небу, ударяя ими себя в грудь, испуская потоки слез и припадая к земле, тогда дьявол
молитвами преподобного, как огнем, опаляемый, отскочил оттуда, как быстрая стрела, и
умолк до тех пор, пока не кончилось чтение акафиста.
По совершении пения и правила уже ночью, когда погасили огни, преподобный стал
читать молитвы на изгнание беса, неутешно проли вая слезы, а дьявол продолжал кричать
громким голосом: "Ээх, ты еще и в потемках расплакался!" И застучал на полатях крепко и,
промол вив: "Я к тебе иду, к тебе иду!" замолчал.
При этом монах Марко свидетельствует следующее: "От страха хо тел было я вон из
кельи бежать, но преподобный ободрил меня на мо литве крепко стоять и ничего не бояться,
присовокупив: "Даже и над свиньями дьявол без повеления Божия власти не имеет"".
Дьявол же обернулся тогда черным котом и начал преподобному под колени
подскакивать всякий раз, когда он поклонится в землю. Мешая так преподобному молиться,
дьявол хотел навести его на гнев отклонить от молитвы. Но Илларион был незлобив.
Подскочит к нему бес под колени, а он рукою его отбросит в сторону и сотворит поклон.
Отправив свое келейное правило, повелел он всем, перекрестя лицо свое крестным
знамением, лечь спать. Отец Марко под шубу глубоко от боязни спрятался.
На следующий день преподобный, совершив утреннее пение, вы шел из богадельни по
своим делам. Тогда дьявол сказывал богаделен дам бабам о преподобном, как он хорошо
перед Богом живет. И все говорил окаянный бабам, а сам был невидим.
В то время одна баба положила ребенка в люльку и стала качать его. Дьявол же
выхватил ребенка, взял невидимою силою саму бабу, положил в люльку и начал ее трясти,
приговаривая: "Люди баба! Люди дурная!"
Вдруг идет в богадельню сам преподобный, дьявол бросился от него в великом страхе,
оставив ту бабу в люльке. Когда Илларион стал святить воду, бес начал страшно кричать и
бросать белыми каменьями, так что вся богадельня потряслась... Преподобный совершал
свое слу жение, никуда не оглядываясь, между тем как дьявол все вызывал его с ним
переведаться.
Наконец, окропляя иконы и стены святою водою, Илларион всту пил с дьяволом в
решительную борьбу, и, обратившись в ту сторону, где он кричал нелепыми голосами,
преподобный воскликнул: "Я раб Господа моего Иисуса Христа, от его имени желаю
бороться с тобой;
выходи же, окаянный!" И начал повсюду кропить водою: и на печи, и на полатях, и на
лавках, и под лавками, и потолок, и стены.
Дьявол же умолк и скрылся и не являлся целых три дня. Но потом опять очутился в
богадельнях и опять стал кричать богаделенным ба бам: "Хорошо этот монах под Господом
Богом живет, нельзя мне при близиться к нему!"
Но когда воротился Илларион, дьявол уже стал не так дерзновенно подавать голос,
видимо, ослабевал, и говорил както немо.
Преподобный говорил воду: "Все ли ты бесстыдствуешь, окаянный? Заклинаю тебя
именем Божиим, поведай мне, где ты был в эти три дня, и где скрывался, когда я кропил
святою водою?"
"Когда ты кропил, отвечал дьявол, в то время я под платьем на шесте сидел, а как там
усидеть не мог, перескочил я на шесток, пото му что там ты забыл окропить: там и сидел я
до сих пор и отдыхал".
"А каменье белое где берешь?" опять спросил Илларион.
"С белого города", отвечал дьявол.
"Как твое имя?" спрашивал Илларион.
"Имя мне Игнатий, княжеского рода; я телесен, живу во плоти. Мамка меня послала к
демону, и тотчас же взяли меня демоны".
Потом Илларион стал его изгонять из богаделен, но он не шел, го воря, что не сам он
здесь вселился, но был послан, и потому не может уйти. Однако, малопомалу стал говорить
немо и, ослабевая, исчезал.