o_18vprppbap9n1acs192j1fot1qhea.pdf

Васильевне: "Бей челом Авдотье Петровне, Авдотье Аврамовне. Съез ди к Федоровым
детям Полуектовича, к Артемонову сыну к Андрею Артемоновичу и им челом побей; да
съезди к Автамону Ивановичу и ему побей челом..."
В другом письме Безобразов пишет: "За чачу не за что стоять, лише б только меня
поворотили. Ведаешь ты и сама, что мне есть что дать:
запас у меня есть... будет деньги, я и денег дам, ржевскую деревню продам, я и тысячу
дам! А будет и деревня кому понадобится, я и деревню дам".
Обратился он тогда за помощью к волхвам и ворожеям, намеренно ссыскивая таких на
своем пути, прося, чтобы те наслали по ветру тоску на царя Петра по нему, Андрею
Безобразову, чтоб захотел бы царь его видеть при себе и вернул бы его в Москву.
Дошло это до государя. По доносу тут же был схвачен "волхв До рофейка". После
пристрастного допроса его и сам Андрей Безобразов был доставлен в приказ Розыскных
дел.
"А на очной ставке Андрей Безобразов во всем запирался ж: что он его, Дорошку, и не
знает. И с пытки Дорошка, после двух подъемов и одного удара, показал: Андрей Безобразов
говорил ему ехать в Москву и там сделать, чтоб великие государи были до него добры".
Вскоре разысканы были и другие волхвы и ворожеи, к которым в отчаянии своем
пытался прибегнуть старик. Все они были приговорены к отсечению головы. Волхвов же
Дорошку и Федьку решено было "сжечь в срубе". Сделано это было в Москве, на Болотной
площади, там, где традиционно совершались казни.
В день, когда были сожжены волхвы, был казнен и сам Безобразов. "А жену его,
Андрюшки Безобразова, Агафью, приговорено было, сослать в ссылку в Новгородской уезд,
в Введенский девичий монас тырь под начало, и быть ей в том монастыре по ее смерть
неисходно". Все так и свершилось.
Артемон Морозов также стал жертвой доноса. Лекарь его и "карла Захарка" донесли,
что господин их, запершись, читал "черную книгу". И хотя никакого дурного умысла
замечено в том не было, за само чте ние "черной книги" Морозов был отправлен в ссылку,
лишен боярского звания, а имение его было отобрано в казну.
В 1738 году в Подолии распространилась моровая язва. Желая пре дохранить свое село
от заразы, жители села Гуменец предприняли но чью крестный ход по своим полям.
Между тем в соседнем селе у дворянина Михаила Матковского пропали лошади.
Матковский ночью отправился на поиски и наткнул ся на крестный ход. Жители вообразили,
что неизвестный им человек, ходящий ночью по полям с уздечкою, есть не что иное, как
олицетворе ние моровой язвы.
Подозревая, что Матковский упырь, парубки бросились на него, жестоко его избили,
порвали на нем одежду и полумертвого оставили на земле.
Едва возвратился Матковский домой, как из Гуменца прибежал человек, чтобы узнать,
жив ли он. Узнав, что он вернулся домой, жите ли Гуменца целою толпой, вооружившись
ружьями, пиками, косами, цепями, пришли ночью и окружили дом Матковского.
Разбив стекла и высадив двери, они схватили хозяина дома и увели в Гуменец. Здесь у
дома дворянина Кочковского собрались все жи тели села.
Арестованному дали 50 ударов, пытаясь узнать о его связи с моро вою язвою.
Несмотря на то, что тот клялся, что ни в чем не виноват, большинством голосов было
решено его сжечь. Несколько человек высказали сомнение в юридической правильности
приговора.
Дворянин Выпршинский протестовал, что дворянина нельзя жечь без приговора
Городского суда. Тогда большинство потребовало от него чтобы он подписался под тем, что
несет ответственность за все бедствия, которые могут возникнуть вследствие того, что
Матковского оставят живым. Выпршинский уклонился, отговариваясь сначала от сутствием
чернил, а после сказал: "Некогда мне писать жгите!"
Однако общественность задумалась, боясь судебной ответствен ности.
Дворянин Скупский прибыл верхом на сборный пункт и бросил в толпу: "Жгите
скорее! Я готов уплатить сто золотых, если за это будет штраф".
После явился священник и, исповедовав Матковского, объявил: