o_18vprppbap9n1acs192j1fot1qhea.pdf

что колдовство существует и причиняет зло, однако о способе его действия они вынуждены
только догадываться. Действительно, при обсуждении колдовства с азанде я часто встречал
у них сомнения по поводу предмета беседы причем эти сомнения выражались не только в
том, что они говорили, но еще больше в том, как они говорили об этом. Все это резко
отличалось от уверенного изложения их знаний относи тельно социальных событий и
экономических действий. Они теряются в попытках описать способы, которыми колдовство
достигает своих целей. Ясно, что колдовство убивает людей, но как оно это делает, в
точности не известно. Азанде скажут вам, что если бы вы спросили ста пого человека или
знахаря, то, может быть, получили бы больше ин формации. Однако старый человек и
знахарь скажут вам не намного больше, чем юноша или простой человек. Они знают лишь
то, что из вестно другим: что душа колдуна по ночам отправляется грызть душу жертвы.
Только сами колдуны вполне понимают эти вещи. Опыт азан де скорее включает в себя
чувство колдовства, а не его идею, поскольку их интеллектуальные понятия слабы и они
лучше знают, что делать при нападении колдовства, чем как объяснить его. Их реакция
заключается в действии, а не в анализе.
Я предвосхищу здесь то, что более полно освещено в части, посвя щенной магии,
сказав, что при обсуждении с азанде магических ритуалов я получил такое же впечатление,
как и при разговорах о колдовстве. Я заметил ту же неопределенность и так же
почувствовал, что речь идет о вещах, действие которых лишь отчасти наблюдаемо, а
ненаблюдаемое объясняется ссылкой на некоторую врожденную силу, которая пред
ставляется мистической не только нам, но также и им самим. Это мбисимо, или душа вещи.
У них нет ясного представления о том, как колдуны убивают людей, но "люди говорят, что
колдун посылает душу своего колдовства есть душу тела человека". Точно так же им
известно, что магия убивает людей, но, если вы спросите у них, как она это дела ет, вам
ответят просто: "Точно я не знаю, но предполагаю, что душа магического обряда
выслеживает человека и поражает его". Они верят, что, когда человек умирает, он в
некотором смысле становится тотем ным животным своего рода. Но каким образом? Точно
они не знают, но "душа человека превращается в животное".
С той же самой трудностью мы сталкиваемся в поисках перевода их идей
относительно оракулов. Хотя в действиях и разговорах азанде, по видимому,
персонифицируют их и относятся к ним так, как если бы они обладали мышлением,
наблюдатель не сможет обнаружить и зафикси ровать такое утверждение, в котором это
убеждение было бы выражено явно. Это опять ответ на вопрос европейцев, ибо именно мы
спрашива ем азанде относительно их убеждений и испытываем их своими новше ствами.
Азанде их провозглашают и не чувствуют необходимости их объяснять: душа оракула
слышит, что ей говорят, и отвечает.
Самое главное: при отсутствии туземной концепции мы должны постараться избежать
искушения сконструировать догму, опирающую ся на представление о том, что мы
действуем так, как действовали бы азанде. Не существует детальной и стройной концепции
колдовства, которая объясняла бы его действия, и не существует такой концепции природы,
которая разъясняет включенность колдовства в функцио нальные взаимоотношения. Свои
верования азанде проявляют в дей ствиях, а не в интеллектуальных конструкциях,
принципы этих верова ний нужно искать в социально контролируемом поведении, а не в
докт ринах. В этом заключается трудность, с которой сталкивается обсужде ние темы
колдовства с азанде: их идеи включены в действия, и их нельзя извлечь и использовать для
объяснения и оправдания действия.
Таким образом, нами была предпринята попытка извлечь из выска зываний и
поведения азанде в ситуации стресса и из их комментариев по этому поводу некоторую
философию. Однако оказывается, что она весьма слабо выражена в понятийных структурах.
Поэтому мы, быть может, лучше поймем смысл колдовства при описании поведения азанде
в ситуациях несчастья. Кроме того, мы пришли бы к очень несовершенному пониманию
колдовства у азанде, если бы просто выслушали их утверждения относительно его
особенностей и сосредоточили внимание лишь на тех событиях, в которых оно участвует.
Нужно иметь в виду также человека, который воспринимает эти события и у которого