o_18vprppbap9n1acs192j1fot1qhea.pdf

из одного таинственного уголка своего разветвленного хозяйства). Светлая лунная ночь. На
опушке возле костра в непринужденных позах разместилась группа мужчин-алтайцев.
Перед ними в каком-то осторожном вдохновении застыл, подняв бубен, шаман. Но лица
присутствующих не хранят на себе отпечатка благоговейного восторга. Совсем напротив.
Кто-то отрешенно уставился в огонь, мечтая о далеком, своем, кто-то с равнодушной ленцой
просто присутствует здесь, а кто-то и с явной насмешечкой вперился в кудесничающего
лицедея. Словом, представление, почти развлечение...
- Так вы говорите, Сазон Саймович, что потомки камов нередкоталантливы?
-Конечно, конечно!-он проворно вытягивает руки вперед ладонями, как бы накатывая
на меня факты.-Далеко ходить не будем. Вот наш Сатлаев Николай Александрович.
Талантливый, многообещающий Ученый. А родной его дядя-шаман. И незаурядный,
сильнее отца. Внук Туянина Сапыра-знаменитость своего рода.-Уголки губ моего
собеседника тронула улыбка патриотической гордости. - Мастер спорта по боксу, чемпион
Москвы в наилегчайшем весе, внук-то.-Факты сцепляются в цепочку. - Ну, о Павле Кучияке
вы, наверное, знаете?
Да, эта история из самых известных. Ее даже Иван Катаев вкратце очертил. Павел
Кучияк - основоположник советской алтайской литературы, на удивление многогранная
личность, был третьим сыном шамана. Первые два умерли. Их "украли" злые духи. Надо
было любыми средствами спасать Павла. Для этого дано было ему особое имя: Ить-Кулак -
Собачье Ухо, в соответствии с чем ему вдели в мочки ушей пучки собачьей шерсти. Духи
были проведены за нос. Жизнью Собаки они не заинтересовались.
- Посодействовал шаман литературе.
-У нас самые неожиданные штучки бывают.-Сазон Саймович с тихим удовольствием
клонит голову набок. - Совмещаются в одном лице таланты разнообразные...
- Как так?
- Вы слышали о наших кайчи, сказителях? Они под топшур поютстаринные
героические алтайские сказания. В Горно-Алтайске недавносъезд кайчи состоялся. И
первым был Алексей Григорьевич Калкин. Онисполнял отрывки из "Маадай-Кары",
древнего эпоса о борьбе с набегами (несколько дней спустя Сазон Саймович махнет на
"ИЛ-18" вМоскву в издательство "Восточной литературы", чтобы принять непосредственное
участие в выпуске этой книги на 9 тысяч строк).
- Он талантлив?
- Замечательное горловое пение. Он кайчи, он и кудесник...
- Где он живет?
- Село Ябоган Усть-Канского района. Только не надейтесь -камлать он не станет. Но
познакомиться с ним интересно.
Нечаянные дорожные встречи... Сколько они приносят порой неожиданных, но
незабываемых радостных минут. Едешь - впереди пусто, только туманная, обещающая и
чем-то уже лакомая неясность. Чем же? Ни за что не угадать. А встреча уже накатывает на
тебя откуда-то издалека, к твоему приходу готовится, наливается смыслом,
предназначенным тебе. Попробуй отстранись равнодушно, упусти момент (у тебя есть цель,
ты человек деловой и не намерен растрачивать время по пустякам) - и прокатишь, пожалуй,
мимо главного своего интереса, мимо желанного открытия... Я на всех парах мчал к
Алексею Калкину, и если бы не случайная заминка автобуса и не остановка в деревушке
Дьекти-ек, то не видать бы мне Зои Игнатьевны Самаевой. И если бы не эта и еще такие же
неплановые встречи, то многое в облике Алексея Калкина осталось бы непроясненным...
Зоя Игнатьевна Самаева работает библиотекарем в бревенчатом одноэтажном клубе
Дьектиека, к ней заходят получить книгу и аккордеон, взять шахматы или домино.
Ощущение здоровья и веселости остается, как только взглянешь на Зою Игнатьевну,
коренастую, крепенькую, с темно-бронзовой кожей упругих щек, совсем молодую на вид
женщину. А ведь у нее уже четверо. Младшего - Геннадия - я видел; этот мальчик с глазами
цвета антрацита любит прогуливать по центральному проспекту села великоватый ему
матросский бушлат с золотыми пуговицами. Со вздохом, но не без тайной материнской
гордости Зоя Игнатьевна сообщает о хобби Гены: он страстный собиратель значков, хотя в