o_18vprppbap9n1acs192j1fot1qhea.pdf

уверенности, которое нельзя сравнить ни с одним из обычных наших чувств и ощущений. В
то же время я как будто понимал, что все неприятности, заботы и беспокойства связаны с
обычным ощущением "я", проистекают из него, а также образуют его и поддерживают.
Поэтому с исчезновением "я" исчезали и все горести, заботы и волнения. Когда я ощущал,
что я не существую, все остальное делалось очень простым и легким. В эти мгновения я
даже удивлялся по поводу того, что мы взваливаем на себя такую ответственность, когда во
все вводим "я" и во всем начинаем с "я". В наших идеях и ощущениях "я" есть какая-то
ненормальность, своеобразный фантастический самообман, граничащий с кощунством, как
если бы каждый из нас называл себя Богом. Я чувствовал, что только Бог мог называть себя
"Я", что только Бог и есть Я. Но и мы называем себя "я", не замечая скрытой в этом иронии.
Как я уже сказал, необычные переживания, связанные с моими экспериментами,
начались с изменений в восприятии "я"; вряд ли они были бы возможны в случае
сохранения обычного восприятия "я". Эти изменения - самое существенное в новом
состоянии сознания; от них зависело все, что я чувствовал и чему мог научиться.
Что же касается того, что я узнал во время своих экспериментов (особенно того, что
относится к расширению познавательных способностей), то там оказалось много
необычного, такого, что не входит ни в одну из известных мне теорий.
Сознание, общавшееся со мной при помощи движущихся иероглифов, придавало
этому вопросу особое значение; оно стремилось запечатлеть в моем уме все, что было с ним
связано, делая, таким образом, главный упор на методах познания.
Я хочу сказать, что иероглифы объяснили мне, что, кроме обычного познания,
основанного на показаниях органов чувств, расчетах и логическом мышлении, существуют
три других вида познания, которые отличаются друг от друга и от обычного способа
познания не степенью, не формой, не качеством, а всей своей природой, как отличаются
друг от друга явления совершенно разных порядков, не имеющие общих измерений. В
нашем языке для таких явлений имеется лишь одно название: если мы признаем их
существование, мы называем их интенсивным, усиленным познанием, т. е., признавая их
отличие от обычного познания, мы не понимаем их отличия друг от друга. Согласно
иероглифам, именно это является главным фактором, мешающим нам правильно понять
взаимоотношение между нами и миром.
Прежде чем попытаться дать определение "трем видам познания", я должен сделать
одно замечание. Сообщениям о формах познания всегда предшествовал какой-нибудь мой
вопрос, не имевший определенной связи с проблемами познания, но, очевидно, как-то
противоречивший неизвестным мне законам познания. Так, например, эти сообщения почти
всегда возникали тогда, когда я пытался из области абстрактных проблем перейти к
конкретным явлениям и задавал вопросы, касавшиеся живых людей или реальных
предметов, или же меня самого в прошлом, настоящем или будущем.
В таких случаях я получал ответ: то, что ты хочешь узнать, можно узнать тремя
способами. Имелось в виду, что существует три способа познания, - не считая, конечно,
обычного, с помощью органов чувств, расчетов и логического мышления, который при этом
не рассматривался и возможности которого предполагались известными.
Далее следовало описание характерных признаков и свойств каждого из трех способов.
Казалось, кто-то старался передать мне правильные понятия о вещах, считая особенно
важным, чтобы именно это я понял как следует.
Попытаюсь по возможности точно сообщить читателю все, что относится к данному
вопросу; сомневаюсь, однако, что мне удастся полностью выразить даже то, что понял я
сам..
Первое познание происходит необычным путем, как бы благодаря внутреннему
зрению; оно касается вещей и событий, с которыми я связан непосредственно и в которых
прямо и лично заинтересован: например, если я узнаю что-нибудь о событии, которое
должно произойти в ближайшем будущем со мной или с кем-то, кто мне дорог, причем
узнаю об этом не обычным способом, а при помощи внутреннего зрения, это и будет
познанием первого вида. Если я узнаю, что пароход, на котором я собираюсь плыть,
потерпит крушение, или что в такой-то день одному из моих приятелей будет грозить