o_18vprppbap9n1acs192j1fot1qhea.pdf

которые существовали уже в день моего эксперимента, развивались таким образом и
привели к таким неизбежно вытекающим из них результатам, что как раз перед Пасхой
возник целый ряд затруднений, в конце концов помешавший моей поездке в Москву. Сам по
себе факт довольно курьезный; но интересной в нем была открываемая мне возможность
рассчитать будущее, ибо оно содержалось в настоящем. Я увидел, что все, происходящее
накануне Пасхи, явилось прямым следствием обстоятельств, существовавших уже два
месяца назад.
Затем я, вероятно, перешел в своем опыте к другим мыслям, и на следующий день в
моей памяти сохранился только голый результат: "кто-то сказал мне, что на Пасху я в
Москву не поеду". Это показалось мне смешным, потому что никаких препятствий своей
поездке я не видел. Потом Я вообще забыл об этом эксперименте. Он выплыл в моей памяти
лишь за неделю до Пасхи, когда целая последовательность мелких обстоятельств сложилась
неожиданно таким образом, что я в Москву не поехал. Это были как раз те обстоятельства,
которые я "видел" во время эксперимента, и они оказались явными последствиями того, что
имелось уже два месяца назад. Ничего нового не случилось. Когда все вышло в точности
так, как я видел (или предвидел), я припомнил свой опыт и все его подробности и
вспомнил, что еще тогда видел в знал то, что должно было произойти. В данном случае я,
безусловно, соприкоснулся с возможностью иного зрения в мире предметов и событий.
Но в целом, все вопросы, которые я задавал себе о реальной жизни или конкретном
знании, ни к чему не приводили.
Полагаю, что это обстоятельство связано с особым принципом, который стал мне ясен
во время экспериментов. В обычной жизни мы мыслим тезисами и антитезисами; всегда и
везде существуют "да" или "нет", "нет" или "да". Размышляя иначе, новым способом, при
помощи знаков, я пришел к пониманию фундаментальных ошибок нашего мыслительного
процесса. Ибо в действительности в каждом отдельном случае существовало не два, а три
элемента. Было не только "да" и "нет", а
"да", "нет" и что-то еще. И вот как раз природа этого третьего элемента, недоступная
пониманию, делала непригодными все обычные рассуждения и требовала изменить
основной метод мышления. Я видел, что решение всех проблем постоянно приходило от
третьего, неизвестного элемента, так сказать, появлялось с третьей стороны; и без помощи
этого третьего элемента прийти к правильному решению было бы невозможно.
Далее, задавая вопрос, я очень часто сразу же видел, что он поставлен неверно. Вместо
немедленного ответа на мой вопрос "сознание", к которому я обращался, принималось
поворачивать этот вопрос а разные стороны, показывая мне, в чем заключается его
ошибочность. Постепенно я начинал видеть, в чем его неправильность; и как только мне
удавалось ясно понять ошибочность своего вопроса, я видел ответ. Но этот ответ всегда
заключал в себе третий элемент, который я до сих пор не мог увидеть, потому что мой
вопрос был построен на двух элементах - на тезисе и антитезисе.
Я сформулировал это для себя следующим образом: вся трудность заключается в
правильной постановке вопросов. Если бы мы умели правильно ставить вопросы, мы
получали бы ответы. Правильно поставленный вопрос уже содержит в себе ответ; но этот
ответ совсем не похож на то, что мы ожидаем. Он всегда будет находиться на другом плане,
который в обычный вопрос не включен.
В нескольких случаях, когда я пробовал думать шаблонными словами или идеями, я
пережил странное ощущение, напоминающее физический шок. Передо мной открывалась
совершенная пустота, ибо в реальном мире, с которым я соприкасался, не было ничего, что
соответствовало бы этим словам или идеям. Любопытно было ощутить неожиданную
пустоту там, где я рассчитывал найти нечто, пусть не совсем прочное и определенное, но, по
крайней мере, существующее.
Я уже сказал, что не обнаружил в своих экспериментах ничего, что соответствовало бы
теософским "астральным" телам или "астральному" миру; ничего, что соответствовало бы
"перевоплощениям" или "будущей жизни" в обычном смысле этого слова, т. е. тем или иным
формам существования душ умерших. Все это не имело смысла и не только не выражало
какой бы то ни было истины, но и прямо не противоречило истине. Когда я старался ввести