o_18vprppbap9n1acs192j1fot1qhea.pdf

крестовому походу против чародеев и поклонников дьявола, дает подробную картину
катарских торжеств:
"Когда в эту школу гнусности и разврата вступает новичок, перед его глазами
появляется лягушка или, как иные ее называют, жаба. Некоторые целуют ее своими
грязными устами в задние части, а иные-в губы, втягивая к себе в рот язык и слюну этого
животного. Размеры этой лягушки весьма различны; то она появляется в свою натуральную
величину, то она достигает размеров гуся или утки. Далее новичок видит перед собой
чрезвычайно бледного человека с громадными черными глазами; он неимоверно худ; на нем
нет ни куска плоти, только морщинистая кожа безобразно покрывает его кости. К нему
подходит новичок и целует его: после этого поцелуя у него пропадает всякое, даже самое
отдаленное воспоминание о католической вере. Затем идет пиршество. После пиршества
появляется черный кот с вздернутым хвостом, величиной с среднюю собаку. Его целует
новичок, а затем по порядку и все катары; но к этому коту допускаются лишь наиболее
достойные и совершенные. Склонив свои головы перед котом, катары снова усаживаются на
свои места. Тем временем главный жрец среди других заклинаний провозглашает: "Пощади
нас!" Это он говорит своему соседу; третий же катар отвечает: "Мы это знаем!", а
четвертый добавляет: "Мы должны быть послушны!" После этого обряда в комнате гасится
свет, и катары предаются разврату, не сообразуясь ни с возрастом, ни с родством. Если
мужчин случайно оказалось больше, чем женщин, то мужчины вступают в преступную
связь между собой. Ту же противоестественную гнусность совершают и женщины.
Совершив этот безбожный грех, катары снова зажигают огни и возвращаются на свои
места. В это время в темном углу комнаты появляется человек, верхняя часть которого сияет
ярче солнца; нижней частью своей, покрытой густыми космами, он напоминает собою кота.
Своим ослепительным блеском он наполняет все пространство. Главный жрец подходит к
новичку, отрывает от его платья маленький лоскуток и, обращаясь к сверкающей фигуре,
говорит: "Владыко! Это мне дано, а я возвращаю тебе! Ты честно служил мне, но ты еще
будешь служить мне. Поэтому поручаю тебе сохранить то, что ты передаешь мне!" После
этих слов фигура немедленно исчезает".
В таких красках рисовали себе картину ведьмина шабаша наиболее интеллигентные
представители тогдашнего мира. В применении к условиям германской жизни эта картина
имела вполне реальное основание. Если отцы церкви, желая опозорить ту или иную
христианскую секту, смешивали ее основные принципы с глубокой развращенностью
античного мира, то в народной психике все эти картины живейшим образом связывались с
воспоминаниями о культе демонов, столь недавно сошедшем со сцены. С появлением
христианства дело приняло совершенно Другой обррот: демоны были признаны носителями
злого начала, их жрецы - чародеями, а альвруны и гаадисевы - ведьмами. Несмотря на
всенародную анафему, провозглашенную с высоты церковной кафедры старому народному
культу, все же находились люди, которые продолжали верить в старых кумиров и которые
устраивали в честь их пышные торжества, хотя бы они официально всячески
открещивались от своего культа. Этот культ, естественно, постепенно вырождался, подобно
тому, как вырождается все, загнанное в подземелье. Могучим стимулом впоследствии
явилось глубокое враждебное отношение к церкви. Придирчивость и нетерпимость
духовенства привели к тому, что тайные союзы начали приобретать сильное влияние на
народные массы.
Элементом, связывающим поклонников старых кумиров, были, прежде всего, майские
торжества. С этими праздниками связаны "многочисленные народные обычаи,
многочисленные предания и верования... длинные процессии тянулись по полям,
бесчисленный скот проходил по ним... а ночью в темных местах справлялись оргии". Чтобы
отпугнуть доносчиков и любопытных, в народе поддерживались самые нелепые легенды о
Вальпургиевой ночи. Все эти обряды начали постепенно вырождаться, дело дошло до того,
что поклонники Бутана, До-нара и Фрея сами стали смотреть на себя, как на союзников
дьявола. Подобные союзы существовали еще долгие века, подтверждением этого являются
многочисленные факты. Так, например, в 1582 году на одном холме близ Мэмпельгарда
было найдено три стола и серебряный сервиз, ценою в 2,5 тысячи талеров. Сервиз был