o_18vprppbap9n1acs192j1fot1qhea.pdf

правой руке. Кровинка летучей мыши, находящаяся под подушкой женщины, вызывает в
последней страстное половое влечение.
Померанец еще в настоящее время глубоко верит в чудодейственную силу,
заключенную в крови летучей мыши, в Штирии девушка кладет своему возлюбленному в
вино сердечко летучей мыши. Южная славянка обмакивает панталоны своего
возлюбленного в кровь летучей мыши или угощает его конфетами, пропитанными этой
кровью. Далее, она нередко дает ему зажаренные внутренности этого животного и часто
носит под левой мышкой летучую мышь с тем, чтобы ее возлюбленный окончательно
обезумел от страсти. Точно так же и узулка пользуется летучей мышью в своих любовных
чарах. Поймав мышь, она помещает ее в новенький горшок, мелко продырявленный во
многих местах. Сосуд этот зарывается в глубокий муравейник. Муравьи с жадностью
набрасываются на предлагаемую пищу, и, когда от мыши остаются одни только косточки,
девушка откапывает горшок и разыскивает в нем те косточки, которые наиболее похожи на
вилы или грабли. В полночь самландец убивает сову и выбирает в ней кости, имеющие
сходство с крючком или лопатой; все прочее он закапывает под кровельным желобом.
Узулка привлекает к себе молодого человека "граблями", а "вилами" она отталкивает от себя
предмет своей неприязни. Для этой же цели самландец пользуется своей "лопатой". Узулка
умеет пользоваться также и своей менструальной кровью. Она обычно вливает в настойку
пару капель воды, в которой вымывает свои грязные рубахи, и этой-то настойкой угощает
своего возлюбленного. При этом она тайно причитает: "Подобно тому, как эта кровь
пристала к моей рубахе, пусть сердце твое прильнет ко мне в вечной любви". В Кроатии
существует такой обычай: незадолго до Юрьева дня девушка, изловив лягушку, помещает ее
в коробку. В крышке делается маленькое отверстие, а сама коробка зарывается в
муравейник. Лягушку необходимо закопать еще до того, как она успела хоть раз заквакать.
Ибо человек глохнет, если он слышит кваканье такой лягушки. В ближайшее новолуние
лягушка вновь откапывается. Девушка отрывает нижнюю челюсть и незаметно втыкает ее в
платье своего возлюбленного. С тех пор этот молодой человек подпадает под самое сильное
влияние любовных чар этой девушки.
В Богемии существует поверье, что если расцарапать до крови руку девушки с
помощью лапки квакши, пойманной в день святого Луки, то эта девушка загорается
безумной страстью к тому человеку, который проделал над ней эту операцию.
Словачки называют орхидею с пальцеобразными клубнями "лапкой Христа". Они
глубоко убеждены, что достаточно провести этой орхидеей по голому телу возлюбленного,
чтобы он оставался верен им навеки.
Очень наивное колдовство мы встречаем у южных славян. Там девушка выкапывает
землю, на которой отпечаталась нога ее возлюбленного; эту землю она всыпает в горшок и
засаживает туда calendula officinalis, которая по-немецки называется также цветком
мертвецов, т. к. ее обыкновенно сажают на могилах; заметим кстати, что этот цветок
никогда не вянет. Подобно тому, как этот цветок растет, цветет и никогда не вянет, пусть
любовь юноши к девушке расцветет и никогда не отцветает. В противоположность этому
поэтическому обычаю я приведу здесь один случай, о котором рассказывает Краус. Одна
крестьянка горячо полюбила молодого человека, в общественном отношении стоявшего
значительно выше ее. Желая привлечь его к себе, она в глубокую полночь убила черную
кошку, вырвала из нее сердце и покрошила его на мельчайшие куски. Все это она замесила
в пироге, который послала этому господину в качестве угощения к завтраку. Чтобы
ожидаемый эффект действительно произошел, этот пирог необходимо было съесть натощак.
Но угощение было отвергнуто.
Вообще следует заметить, что средства, необходимые для пробуждения полового
инстинкта, извлекаются обыкновенно из животных, отличающихся сильнейшей
чувствительностью; у них берутся именно те органы, в которых сосредоточен половой
инстинкт, и делается это в такое время, когда чувствительность находится на исключительно
высоком уровне. Берется сердце, семя и т. д.
Влияние всех этих веществ, поскольку, конечно, устранена всякая возможность
внушения, покоится, вероятно, на тех же принципах, что и органотерапия. Тут в