o_18vprppbap9n1acs192j1fot1qhea.pdf

вещей. Прежде всего с тем, что касается табака и курения. Это сразу же вызвало тысячи
образов, картин, воспоминаний. Затем сама пепельница - как она появилась на свет? И как
появились те материалы, из которых она изготовлена? В данном случае - что такое медь? И
как люди впервые ее обнаружили? Как научились ею пользоваться? Где и как была добыта
медь, из которой сделана эта пепельница? Какой обработке она подвергалась, как ее
перевозили с места на место? Сколько людей работало над ней или в связи с ней? Как медь
оказалась превращенной в пепельницу? Эти и иные вопросы об истории пепельницы до того
самого дня, как она появилась на моем столе...
Помню, как я записал несколько слов на листке, чтобы удержать в памяти хоть
некоторые из своих мыслей. И вот назавтра я прочел:
"Человек может сойти с ума из-за одной пепельницы".
Смысл всего, что я воспринял, состоит в том, что по одной пепельнице можно познать
все. Невидимыми нитями пепельница связана со всеми вещами этого мира, и не только с
настоящим, но и со всем прошлым и со всем будущим: "Зная пепельницу, я знаю все".
Конечно, это описание ни в малейшей степени не выражает подлинного ощущения,
ибо первым главным впечатлением было то, что пепельница живет, думает, понимает и
рассказывает о себе. Все, что я узнал, я узнал от самой пепельницы.
Вторым впечатлением был чрезвычайно эмоциональный характер всех знаний,
связанных с пепельницей.
"Все живет! - сказал я себе в самой гуще этих наблюдений. - Нет ничего мертвого;
мертвы только мы сами. Если бы мы ожили хоть на мгновение, мы почувствовали бы, что
все живо, что все вещи живут, думают, ощущают и могут разговаривать с нами".
Этот случай с пепельницей напоминает мне другой, когда ответ на мой вопрос был дан
в виде весьма характерного зрительного образа.
Однажды, находясь в том состоянии, в которое меня приводили мои эксперименты, я
задал себе вопрос: "Что же такое мир?"
И сейчас же передо мной возник образ какого-то большого цветка, наподобие розы или
лотоса. Его лепестки непрерывно распускались изнутри, росли, увеличивались в размерах,
выходили за пределы цветка, затем каким-то образом вновь возвращались внутрь, и все
начиналось сначала. Этот процесс невозможно выразить словами. В цветке было
невероятное количество света, движения, цвета, музыки, эмоций, волнения, знания, разума,
математики и непрерывного, постоянного роста.
В то время как я смотрел на цветок, кто-то, казалось, объяснял мне, что это и есть
"мир", или "Брахма", в его чистейшем аспекте и в наивысшем приближении к тому, что
существует реально. "Если бы приближение было еще большим, это был бы сам Брахма,
каков он есть", - промолвил голос.
Последние слова прозвучали своеобразным предупреждением, как если бы Брахма в
своем реальном аспекте был опасен, мог поглотить и уничтожить меня. Здесь опять-таки
возникала "бесконечность".
Этот случай и символ Брахмы, или "мира", сохранившийся в моей памяти очень
заинтересовал меня, ибо объяснял происхождение других символов и аллегорических
образов. Позднее я решил, что понял принцип формирования разнообразных атрибутов
божеств и смыслмногих мифов. Кроме того, этот случай обратил мое внимание на другую
важную особенность экспериментов, а именно на то, как мне сообщались идеи в необычном
состоянии сознания после второго порога.
Как я уже говорил, идеи передавались мне не словами, а звуками, формами, "схемами"
или символами. Обычно все и начиналось с появления "схем" или иных форм. Как
упоминалось выше, "голоса" представляли собой характерную черту переходного
состояния, и когда они
прекратились, их место заняли формы, т. е. звуки, "схемы" и тому подобное, после чего
следовали зрительные образы, наделенные особыми свойствами и требующие подробных
объяснений. "Брахма", видимый в форме цветка, может служить примером такого
зрительного образа, хотя обычно эти образы были гораздо проще и имели что-то общее с
условными знаками или иероглифами. Они составляли форму речи или мысли, вернее, той