o_18vprppbap9n1acs192j1fot1qhea.pdf

Пименто поднял голову и выплюнул несколько предметов. Среди них был обломок
когтя ягуара и деревянная игла. Я слышал, что индейцы употребляют подобные иглы для
впрыскивания снадобий в вену больных или жертв.
Все это время Пименто что-то говорил короткими фразами на гортанном местном
диалекте. По нескольким известным мне словам я с трудом разобрал, что он призывает дух
человека вернуться назад в тело и занять свое место.
Когда операция закончилась, я заметил, что сам Пименто находится наполовину в
невменяемом состоянии, что было, вероятно, результатом действия проглоченного им
снадобья. Обычай пить самому то же, что дается пациенту, служит не только для того, чтобы
убедить родственников, присутствующих при лечении, в том, что врач не пытается отравить
больного, но и для того, чтобы сам лекарь мог прийти в необходимое для процедуры
состояние транса.
От ответа на мой вопрос о рецепте снадобья, которое он давал пациенту и пил сам,
Пименто уклонился. "Лекарства белого человека полезны для белых, а не для индейцев, -
сказал он, - индейские лекарства тоже полезны только для индейцев, но не для белых".
Когда я узнал Пименто ближе, я понял, сколь он хитер. Пименто был далеко не стар.
Ему, вероятно, еще не было и сорока, но он занимался знахарством с детства. Во время
одной из наших долгих бесед он рассказал, как случилось, что он стал знахарем, или
курандейро, и как он овладел своей профессией. По его словам, в молодости он был плохо
приспособлен к обычной жизни своего племени. Товарищи по играм часто колотили его. Он
видел странные сны, его посещали видения, и
Тогда он беседовал с духами. Старый бруджо принял его под свое покровительство и
обучил основным приемам знахарства.
За время учения, как рассказывал Пименто, ему не давали есть ни мяса, ни рыбы и
временами надолго лишали сна. Как только он засыпал, старый бруджо будил его
пощечиной, пускал ему в рот клубы табачного дыма и капал в нос выжимку из листьев
табака.
Когда он все же впадал в полузабытье, то старый колдун снова приводил его в
сознание пощечиной, а затем вливал в рот солидную порцию табачного сока. Пименто и так
был слаб, а его вдобавок рвало до полного истощения. Как только он чуть-чуть приходил в
себя, все повторялось сначала.
Позднее, встречая знахарей в разных частях света, я понял, что подобная суровость
обучения-явление повсеместное. Для примитивных народов знахарь, или колдун, - это не
только врачеватель тела, но жрец богов, властелин душ и наставник во всем. Он дает
советы, защищает от бед, заботится о своих соплеменниках, а иногда, правда в очень редких
случаях, он может, если сочтет необходимым, лишить их жизни. Располагая такой властью
и ответственностью, он не позволяет себе быть слабее тех, кто верит в него. И даже если
мучения, сопровождающие процесс подготовки знахаря, помогают лишь отсеять
непригодных, то и тогда они имеют смысл.
Пименто обычно перед началом своих лечебных обрядов приводил себя в желаемое
состояние. Иногда он пил отвратительный на вид настой из листьев, в других случаях ему
служила пустая дыня со срезанной макушкой: он вливал туда одно из своих снадобий,
бросал несколько раскаленных камней, затем, припав губами к отверстию, вдыхал дым до
тех пор, пока не пропадала зрачковая реакция и глаза переставали реагировать на свет.
Набор его средств и возможностей был удивительно широк. Он использовал лекарственные
средства и меры психологического воздействия с равным искусством для лечения язв,
лечения бесплодия, предсказания дождей и при родах (где он играл роль консультанта).
Знахари обычно не исполняют обязанностей акушерок. Однако при трудных родах их
обычно зовут на консультацию и просят использовать магические обряды. На сей раз роды
явно протекали очень тяжело. Роженица, крепкая черноглазая женщина, необычно долго для
индианок мучилась в своей хижине, куда я пришел с Пименто.
Мне приходилось слышать о некоторых странностях обрядов, которыми обставляется
рождение ребенка у индейцев Центральной Америки. Они зовут знахаря, который