Good night, ÐжеÑзи - Instytut KsiÄ Å¼ki
Good night, ÐжеÑзи - Instytut KsiÄ Å¼ki Good night, ÐжеÑзи - Instytut KsiÄ Å¼ki
22 МИКОЛАЙ ЛОЗИНЬСКИЙ МИКОЛАЙ ЛОЗИНЬСКИЙ (Р. 1980) – ПРОЗАИК И ФОТОГРАФ, АВТОР РОМАНА «REISEFIEBER» (ОПУБЛИКОВАН НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ В ЖУРНАЛЕ «ЗВЕЗДА»), ПОЛУЧИВШЕГО В 2007 ГОДУ ПРЕМИЮ КОСТЕЛЬСКИХ, ВАЖНЕЙШУЮ ПОЛЬСКУЮ НАГРАДУ, ПРИСУЖДАЕМУЮ МОЛОДЫМ ПИСАТЕЛЯМ. Photo: private Книга Герои этой повести безымянны – отец, дедушка, старший брат, младший сын – и словно бы абстрагированы от конкретных личностей и прекрасно выписанных в «Книге» общественно-политических реалий (прежде всего, связанных с положением польских евреев после Второй мировой войны). Лучше всего объясняет анонимность героев заглавие, также предельно обобщенное – «Книга». Миколай Лозиньский словно бы напоминает нам: первый роман любого писателя непременно оказывается связан с семейной историей, и даже в том случае, если не становится первой опубликованной книгой, все равно продолжает жить в сознании автора. Это навсегда – «первая книга», источник мировоззрения, ценностей, инструментария художественного осмысления реальности. Столь близкая сердцу любого писателя семейная история, даже будучи облечена в классический жанр саги, вовсе не так легко поддается рационализации, как может показаться. Лозиньский использует другой прием: он выстраивает свое повествование из коротких фрагментов – нарушая при этом их хронологию, скорее затеняя, чем открывая, и даже не пытаясь имитировать полную откровенность. Эти фрагменты, в свою очередь, концентрируются вокруг ключевых слов, а те отсылают к будто бы случайным предметам, понятиям, членам семьи. Последние, впрочем, взаимозаменяемы – в семье происходит своего рода «ротация»: в сюжете может появиться, вклиниваясь в повествование, какая-нибудь «альтернативная» бабушка или мать, еще более запутывая и так непростую (в силу густоты фона, на котором разыгрывается действие, многочисленных временных пертурбаций, широты охвата пространства, обилия персонажей и их активного вмешательства в повествование) фабулу. В этой короткой книге самое главное происходит между строк, но картина вырисовывается достаточно выразительная и берущая за живое. Что доказывает: «первому» роману не требуется много слов – следует лишь правильно их подобрать. Марта Мизуро назад к содержанию
23 8 Телефон часто отключают, поэтому то, что в трубке нет гудков, родителей не беспокоит. Они на дне рождения у одноклассницы – та празднует сорокалетие. Говорят, что на минутку спустятся вниз, в телефонную будку. Накидывают теплые куртки. Они только хотят проверить, вернулся ли мой брат домой до полуночи, как обещал. И все ли в порядке со мной – меня впервые оставили дома одного. Но автомат в будке тоже не работает. В это время мой брат возвращается со своей первой вечеринки. В голове у него шумит, так что он совершенно не удивляется встреченным солдатам и бронетранспортеру. А я, кажется, даже не проснулся, когда родители и брат вернулись домой и, не раздеваясь, зашли ко мне в комнату. 9 После того, как в 1983 году родители расстались, дед перестает звонить папе. И ему тоже не велит. Дело в том, что в дедушкиной квартире раз в неделю собирается редакция главного журнала подпольной «Солидарности», а папа живет теперь у сотрудницы французского посольства, телефон которой наверняка прослушивается. Дедушкина жена кормит девушек из редакции обедом. И еще дает с собой старательно надписанные пластиковые контейнеры: китайский бульон с грибами мун и соевой лапшой, окорок в укропном соусе, горошек с молодой морковью, рулет с почками, мясо с соусе с хреном, чечевица с корейкой, яблочный мусс, кекс. К каждому контейнеру дедушкина жена приклеивает записку – например, на говяжьем филе в горчичном соусе: «поставить в духовку 175ºC на 30 мин.». Продуктовые карточки присылают в редакцию читатели. Дедушка принимает самое активное участие в застольных беседах. Он руководствуется только одним правилом: не давать советов. – Вам теперь решать, – твердит он. Впрочем, главный редактор – дочь его старинного друга, они вместе воевали в Испании. – Простите, – дедушке случается опрокинуть соусник или рюмку с вином. Во время одного из обедов у него случается инсульт, вызывают «скорую». Несколько дней спустя дед уже на ногах, звонит по телефону, висящему на обшарпанной стене больничного коридора. – Я рад, сынок, – говорит он в трубку, – что мы сможем, наконец, спокойно поговорить. Ему вовсе не мешает приятный женский голос, без конца повторяющий: – Разговор прослушивается, разговор прослушивается… 10 Ночью мы подъезжаем к продовольственному магазину. За рулем «фольксвагена-горбунка» старший брат – уехав, отец оставил ему машину. Я сижу сзади, положив на сиденье ноги в черно-белых кедах. Мне не разрешают ставить их на пол – он так проржавел, что просвечивает асфальт. Еще мне нельзя ездить на переднем сидении. На коленях я держу специально приготовленный телефон. Брат выходит, но мотор не глушит. Подходит к запертой на замок двери магазина, я вижу его отражение в темной витрине. Оглядывается – никого. По его знаку я опускаю окно и осторожно подаю брату телефонный провод – на конце у него, вместо вилки, две белых иголки. Брат аккуратно втыкает иголки в бегущие по стене здания провода. Потом возвращается в машину. Поднимает окно, прижимая провод, чтобы мы могли в любой момент отъехать. – Набирай, – говорит он. Я на память набираю длинный – тринадцать цифр – номер. Слышно, как в магазине звякает телефон. Папа снимает трубку после четвертого гудка. Я рассказываю ему, что мама уехала в феминистский лагерь, и я эту неделю живу у брата. На девятом этаже, в бывшей бабушкиной квартире, из которой видна кондитерская фабрика. Рассказываю, как брат по утрам отвозит меня в школу на мотоцикле. На завтрак и ужин мы пьем виноградный сок и едим тосты с квадратными сырками «кири». Нет, папа, не волнуйся. Этот звонок нас не разорит. А ты скоро прилетишь из Франции? Мы тогда покажем тебе, откуда звонили! 11 Телефонный провод папе обрезают спустя месяц после возвращения в Польшу. За две недели до первых свободных президентских выборов 1990 года. Он вернулся, чтобы вести телевизионную кампанию ИО премьера первого демократического правительства. Тогда же вскрывают его машину. Из багажника пропадают видеокассеты. В том числе все материалы к завтрашней передаче. Папа понимает, что уже не успеет снять или смонтировать что-то новое. К тому же завтра праздник – 11 ноября. Ближе к полуночи ему приходит в голову идея – заменить украденную пятнадцатиминутную передачу надписью: «Бывают дни, значение которых столь велико, что требует прекращения политической борьбы. Наиболее достойный способ отдать им дань уважения – молчание. Именно таким праздником является День независимости». Во втором часу ночи они едут в канцелярию премьера. Записывать материал для передач 12 и 13 ноября. Во время длинной речи, обращенной к избирателям, премьер то снимает, то надевает очки. Папа несколько раз убедительно просит не делать этого – потом очень трудно монтировать. Но тот не слушает. В конце концов папа не выдерживает: – Вы вообще хотите стать президентом или нет? – спрашивает он. – Вы ведь знаете, – отвечает премьер, – что не хочу. – А зачем тогда баллотируетесь? – Вам прекрасно известно, зачем – друзья попросили. Выборы проиграны, приезжают папина жена и мой младший брат. У них теперь бывший дедушкин номер. Они выбрасывают старый аппарат с длинным перекрученным шнуром и покупают новый – беспроводной, белый, с автоответчиком. – Сынок, ты можешь нам перезвонить? Я не буду снимать трубку, сообщение на автоответчике оставлять не надо – просто послушай, что я записал, и скажи, хорошо ли получилось. Я звоню. Включается автоответчик. Папин голос: «Добрый день, вы позвонили по номеру 22 05 07, оставьте сообщение после звукового сигнала. Спасибо. Vous êtes bien au 22 05 07, laissez-nous un message après le bip sonore. Merci». Сообщение я не оставляю. Через минуту опять звонит папа: – Ну что, сынок? Тебе понравилось? – Нормально. – Но можно и лучше, верно? Позвони еще раз. Послушай – я кое-что изменил. Теперь будет не «после звукового сигнала», а просто «после сигнала» – и так понятно, что он звуковой, необязательно об этом говорить. То же самое с «вы позвонили по номеру» – достаточно «это номер». Добрый день, это номер 22 05 07, оставьте сообщение после звукового сигнала, то есть без звукового. Через минуту папа звонит снова. – Так лучше, верно? – Да, гораздо лучше. – Ты молодец, очень мне помог. Теперь позвони, пожалуйста, еще раз. Последний. Это окончательный вариант. Вместо номера телефона – наши имена. WYDAWNICTWO LITERACKIE, KRAKÓW 2011 123 × 197, 180 PAGES ISBN: 978-83-08-04587-9 TRANSLATION RIGHTS: POLISHRIGHTS.COM назад к содержанию
- Page 1 and 2: НОВЫЕ КНИГИ ИЗ ПОЛЬ
- Page 3 and 4: ИЗБРАННЫЕ ПРОГРАММ
- Page 5 and 6: СОДЕРЖАНИЕ СТРАНИЦ
- Page 7 and 8: 7 - Может быть, - вздо
- Page 9 and 10: 9 В субботу, в десят
- Page 11 and 12: 11 1 Курсивом выделе
- Page 13 and 14: 13 (говорит Хавьер) Я
- Page 15 and 16: 15 Дети с первого эт
- Page 17 and 18: 17 Ты постоянно бесп
- Page 19 and 20: 19 Наконец мне откры
- Page 21: 21 Становиться член
- Page 25 and 26: 25 1. МАТЬ У тебя случ
- Page 27 and 28: 27 1993: Польша в объяв
- Page 29 and 30: 29 Дине сильно за се
- Page 31 and 32: Это все от любви, се
- Page 33 and 34: 33 Говорят, что нет н
- Page 35 and 36: Июль 1989 г., Мадрид 35
- Page 37 and 38: 37 Всякая история гд
- Page 39 and 40: 39 «В ноябре 1980 года
- Page 41 and 42: 41 Мой отец уже давн
- Page 43 and 44: 43 Здание суда было
- Page 45 and 46: 45 Посетители, привл
- Page 47: ПОЛЬСКИЙ ИНСТИТУТ
22<br />
МИКОЛАЙ<br />
ЛОЗИНЬСКИЙ<br />
МИКОЛАЙ ЛОЗИНЬСКИЙ (Р. 1980) – ПРОЗАИК И ФОТОГРАФ,<br />
АВТОР РОМАНА «REISEFIEBER» (ОПУБЛИКОВАН НА РУССКОМ<br />
ЯЗЫКЕ В ЖУРНАЛЕ «ЗВЕЗДА»), ПОЛУЧИВШЕГО В 2007 ГОДУ<br />
ПРЕМИЮ КОСТЕЛЬСКИХ, ВАЖНЕЙШУЮ ПОЛЬСКУЮ НАГРАДУ,<br />
ПРИСУЖДАЕМУЮ МОЛОДЫМ ПИСАТЕЛЯМ.<br />
Photo: private<br />
Книга<br />
Герои этой повести безымянны – отец, дедушка, старший брат,<br />
младший сын – и словно бы абстрагированы от конкретных личностей<br />
и прекрасно выписанных в «Книге» общественно-политических<br />
реалий (прежде всего, связанных с положением польских евреев<br />
после Второй мировой войны). Лучше всего объясняет анонимность<br />
героев заглавие, также предельно обобщенное – «Книга». Миколай<br />
Лозиньский словно бы напоминает нам: первый роман любого писателя<br />
непременно оказывается связан с семейной историей, и даже<br />
в том случае, если не становится первой опубликованной книгой,<br />
все равно продолжает жить в сознании автора. Это навсегда – «первая<br />
книга», источник мировоззрения, ценностей, инструментария<br />
художественного осмысления реальности.<br />
Столь близкая сердцу любого писателя семейная история, даже будучи<br />
облечена в классический жанр саги, вовсе не так легко поддается<br />
рационализации, как может показаться. Лозиньский использует<br />
другой прием: он выстраивает свое повествование из коротких<br />
фрагментов – нарушая при этом их хронологию, скорее затеняя, чем<br />
открывая, и даже не пытаясь имитировать полную откровенность.<br />
Эти фрагменты, в свою очередь, концентрируются вокруг ключевых<br />
слов, а те отсылают к будто бы случайным предметам, понятиям,<br />
членам семьи. Последние, впрочем, взаимозаменяемы – в семье<br />
происходит своего рода «ротация»: в сюжете может появиться,<br />
вклиниваясь в повествование, какая-нибудь «альтернативная» бабушка<br />
или мать, еще более запутывая и так непростую (в силу густоты<br />
фона, на котором разыгрывается действие, многочисленных<br />
временных пертурбаций, широты охвата пространства, обилия персонажей<br />
и их активного вмешательства в повествование) фабулу.<br />
В этой короткой книге самое главное происходит между строк, но<br />
картина вырисовывается достаточно выразительная и берущая за<br />
живое. Что доказывает: «первому» роману не требуется много слов<br />
– следует лишь правильно их подобрать.<br />
Марта Мизуро<br />
назад к содержанию
Change language