Untitled - Instytut KsiÄ Å¼ki

РоссиЯ
– как всякая большая империя
– привлекает прежде
всего своим масштабом и мощью
воздействия на мировую историю. Разумеется, возникает
вопрос об источниках ее силы и величия. Научная рефлексия
на эту тему насчитывает почти двести лет (если за начало брать
труд Николая Карамзина), но к единому мнению ученые так
и не пришли. Дело не только в сложности вопроса, но и в том,
что Россия является последней из крупных империй и одновременно
современной страной, развивающейся и меняющейся.
Рим, Монголия, европейские колониальные империи – Франция,
Испания и Британия – прошлое, в то время как Россия
– настоящее.
Вряд ли в мировой историографии отыщется феномен, подобный
историческим трудам, которые посвящены этой стране.
Главная их черта – убежденность в том, что рождение и распад
СССР являют собой абсолютную цезуру, организующую всю
реальность, разделяющую российское прошлое на две никак не
связанные друг с другом части. Россия до 1917 года и Россия
после 1917 года – две разные страны, два разных мира. Порой
даже кажется, что они расположены на разных континентах,
в разном климате, и что не было никаких связей между населявшими
их людьми.
Второй парадокс заключается в том, что под историей России
понимается история русских, в то время как Российская
империя была государством многонациональным, этнические
отношения в котором отличались величайшей сложностью. Более
того, начиная с XVI века процент русских постепенно, но
неуклонно уменьшался, чтобы, достигнув критической точки
– 50 процентов – вырасти, а затем снова уменьшиться до уровня
половины жителей государства. Моментами драматической
корректировки нацинальных проблем были соответственно
годы 1917 и 1991. Желая понять, как связаны между собой
этнический состав Империи и величайшие политические потрясения,
следует прежде всего отказаться от тезиса о несоединимости
двух Россий. При всех их различиях это была одна
страна, одно общество. Фактором, в значительной степени
определявшим (особенно до конца XIX века) путь развития
России, а также всех предшествующих государственных политических
образований, это географические, климатические
и природные условия, преобладающие в Восточной Европе
и Северной Азии. Вместе с тем мы не склонны к географическому
детерминизму, поскольку не только природные факторы
определили направление развития этой части света. Не менее
важную роль сыграли экономические и военные реалии. Однако
обращает на себя внимание сходство всех государственных
структур, возникавших на этих территории на протяжении
последних двух тысяч лет. Империя тюрков, хазаров, монголов
и наконец русских развивались приблизительно в одном пространстве,
сталкиваясь с одними и теми же проблемами: как
обеспечить безопасность землям, плохо защищенным природными
преградами? Как выжить в суровом климате? По каким
законам организовать внутреннюю жизнь многоэтнического
общества, разбросанного на многие тысячи километров?
Введение этих категорий не ново для исследования России.
В первой половине XX века в России сложилось евразийское
течение, ставившее во глву угла исторически-географическое
единство территории, простирающейся между Тихим океаном
и Карпатами и охватывающей Северную Азию и Восточную
Европу. Идея специфики этих земель позволила назвать их Евразией.
(…) Как геополитика, так и евразийское мышление пережили
возрождение в России девяностых годов ХХ века, хотя
во многих случаях интерес к ним объяснялся политическими
причинами и служил прежде всего идеологическому обоснованию
единства постсоветского пространства. (…)
История дореволюционной и послереволюционной России
понималась как история русских. Трудно поверить, но серьезные
исследования значения многонациональности для российского
государства начались лишь в девяностые годы прошлого
столетия, когда каждый уважающий себя ученый, публицист
и политик пытался разобраться в причинах распада СССР
и причинах доминирования центробежных сил в Российской
Федерации. В результате этого неожиданного, политически
детерминированного поворот в российском научном дискурсе
появилось множество работ, посвященных истории национальных
отношений в российском государстве. В независимых
республиках же были начаты исследования национальной истории,
что, с одной стороны, позволяло заполнить белые пятна,
с другой, не раз приводило к тому, что научная концепция подчинялась
идеологическим и пропагандистским потребностям
новых государств. Несмотря на огромную работу, какая была
проделана с 1991 года, истории русских и не-русских до сих
пор существуют раздельно. История Империи по-прежнему
в значительной степени «освобождена» от половины своего
населения. (…)
Эту книгу вызвало к жизни ощущение, что еще недавно доминировавший
взгляд на прошлое России и СССР ущербен
и во многих случаях затрудняет понимание природы исторической
эволюции этой страны. Читателю однако предлагается
не история России и не научный труд, а историческое эссе,
имеющее целью показать не-русское измерения истории России
и непрерывность исторических процессов, которые в ней
происходили и происходят. Книга намеренно не дает полное
описание и анализ национального вопроса в России и связь его
с географическими условиями и развитием цивилизации, но
лишь указывает главные проблемы в этой области. Быть может,
этот очерк позволит взглянуть на прошлое России более многогранно
и глубоко.
PUBLISHER WydaWnicTWo mg, WarsaW 2009 173 × 240, 256 pages, hardcover
3
ISBN 978-83-61297-60-4 TRaNSLaTIoN RIgHTS WoJciech zaJączKoWsKi CoNTaCT WydaWnicTWo mg
назад к содержанию