Завершение Гонки_
Из всех видов спорта, в которых участвовали греки и римляне, бег был наиболее древним и уважаемым. Состязаниями в беге любовались цари, князья и государственные деятели. В них принимали участие богатые и знатные юноши, которые не щадили себя во время подготовки к состязаниям — лишь бы только завоевать главный приз. Соревнования проводились по строгим правилам, из которых не делалось никаких исключений. Атлеты, желавшие, чтобы их имена внесли в список соискателей главной награды, должны были доказать свое право на это суровой подготовкой. Строго запрещались чревоугодие и другие вредные привычки, ослабляющие человека умственно и физически. Надежду на успех в этих испытаниях на быстроту и выносливость давали крепкие и гибкие мышцы и здоровая нервная система. Каждое движение должно было быть уверенным, каждый шаг — быстрым и твердым; спортсмену нужно было находиться в наилучшей физической форме. Когда участники забега появлялись перед зрителями, его устроители провозглашали их имена и отчетливо объявляли правила соревнований. Затем спортсмены стартовали, подбадриваемые зрителями. Судьи располагались у финишной черты в таком месте, с которого был виден весь забег от начала до конца, чтобы правильно определить победителя. Если кто-либо первым пересекал финишную черту, но при этом нарушал правила во время забега, он не получал главного приза.
Из всех видов спорта, в которых участвовали греки и римляне, бег был наиболее древним и уважаемым. Состязаниями в беге любовались цари, князья и государственные деятели. В них принимали участие богатые и знатные юноши, которые не щадили себя во время подготовки к состязаниям — лишь бы только завоевать главный приз. Соревнования проводились по строгим правилам, из которых не делалось никаких исключений. Атлеты, желавшие, чтобы их имена внесли в список соискателей главной награды, должны были доказать свое право на это суровой подготовкой. Строго запрещались чревоугодие и другие вредные привычки, ослабляющие человека умственно и физически. Надежду на успех в этих испытаниях на быстроту и выносливость давали крепкие и гибкие мышцы и здоровая нервная система. Каждое движение должно было быть уверенным, каждый шаг — быстрым и твердым; спортсмену нужно было находиться в наилучшей физической форме. Когда участники забега появлялись перед зрителями, его устроители провозглашали их имена и отчетливо объявляли правила соревнований. Затем спортсмены стартовали, подбадриваемые зрителями. Судьи располагались у финишной черты в таком месте, с которого был виден весь забег от начала до конца, чтобы правильно определить победителя. Если кто-либо первым пересекал финишную черту, но при этом нарушал правила во время забега, он не получал главного приза.
- TAGS
- publications
- covenant
You also want an ePaper? Increase the reach of your titles
YUMPU automatically turns print PDFs into web optimized ePapers that Google loves.
Таузен отправился в Кельн, который был в то время и до сих пор является цитаделью<br />
папства. Очень скоро мистицизм его наставников стал вызывать отвращение у юноши.<br />
Приблизительно в это время он познакомился с произведениями Лютера. Он читал их с<br />
удивлением и восторгом и загорелся желанием увидеть реформатора, посоветоваться с<br />
ним. Конечно, он рисковал нанести оскорбление настоятелю монастыря и лишиться его<br />
поддержки. Вскоре все же выбор был сделан, и спустя некоторое время Таузен стал<br />
студентом Виттенбергского университета.<br />
Вернувшись в Данию, он снова пошел в свой монастырь. Никто еще не подозревал<br />
его в приверженности лютеранству; он не открывал своей тайны, но старался, не<br />
затрагивая предрассудков своих товарищей, направить их к более чистой вере и святой<br />
жизни. Он раскрывал Библию, объяснял ее истинное значение наконец начал открыто<br />
проповедовать о Христе — единственной надежде грешников в деле оправдания и<br />
спасения. Страшен был гнев настоятеля монастыря, который возлагал такие большие<br />
надежды на него как на доблестного защитника римской Церкви. Таузена немедленно<br />
перевели в другой монастырь и заключили в келью под строжайший надзор.<br />
ужасу его новых настоятелей вскоре несколько монахов объявили себя протестантами.<br />
Через решетку своей кельи Таузен рассказывал своим сотоварищам об истине. Если бы<br />
эти датские отцы знали, как церковникам следует обращаться с еретиками, то голос<br />
Таузена умолк бы навсегда; но, вместо того чтобы отправить его в какуюто подземную<br />
темницу, они выгнали его из монастыря. Теперь они были бессильны. Только что<br />
вышедший королевский указ брал под защиту всех учителей новой веры. Таузен начал<br />
проповедовать. Церкви открылись перед ним, и народ толпами шел послушать его.<br />
Другие также проповедовали Слово Божье. Новый Завет, переведенный на датский язык,<br />
получил самое широкое распространение. Усилия папства приостановить эту работу<br />
привели к ее расширению, и спустя короткое время Дания заявила о принятии<br />
протестантской веры.<br />
В Швеции молодые люди, наполненные живой водой из виттенбергского источника,<br />
поделились этим даром и со своими соотечественниками. Двое из вождей шведской<br />
Реформации, Олаф Лаврентий Петри, сыновья кузнеца из Оребру, обучались под<br />
руководством Лютера и Меланхтона и, в свою очередь, ревностно проповедовали истину<br />
у себя на родине. Подобно великому реформатору, Олаф воодушевлял народ своим<br />
рвением и красноречием, в то время как Лаврентий, вдумчивый и уравновешенный, как<br />
Меланхтон, был более похож на ученого. Оба обладали истинным благочестием,<br />
большими теологическими познаниями и несгибаемым мужеством в проповеди истины.<br />
Но и паписты не бездействовали. Католические священники настраивали против<br />
реформаторов невежественных и суеверных людей. Олаф Петри часто подвергался<br />
нападениям черни, и несколько раз ему едва удавалось спастись. Тем не менее король с<br />
благосклонностью относился к этим реформаторам и покровительствовал им. Под гнетом<br />
римской Церкви народ влачил нищенское существование. Отчужденные от Писания,<br />
имея религию, которая сводилась к внешней символике и обрядности, но не просвещала<br />
разум, люди возвращались к языческим ритуалам своих предковидолопоклонников.<br />
148
Change language