Завершение Гонки_
Из всех видов спорта, в которых участвовали греки и римляне, бег был наиболее древним и уважаемым. Состязаниями в беге любовались цари, князья и государственные деятели. В них принимали участие богатые и знатные юноши, которые не щадили себя во время подготовки к состязаниям — лишь бы только завоевать главный приз. Соревнования проводились по строгим правилам, из которых не делалось никаких исключений. Атлеты, желавшие, чтобы их имена внесли в список соискателей главной награды, должны были доказать свое право на это суровой подготовкой. Строго запрещались чревоугодие и другие вредные привычки, ослабляющие человека умственно и физически. Надежду на успех в этих испытаниях на быстроту и выносливость давали крепкие и гибкие мышцы и здоровая нервная система. Каждое движение должно было быть уверенным, каждый шаг — быстрым и твердым; спортсмену нужно было находиться в наилучшей физической форме. Когда участники забега появлялись перед зрителями, его устроители провозглашали их имена и отчетливо объявляли правила соревнований. Затем спортсмены стартовали, подбадриваемые зрителями. Судьи располагались у финишной черты в таком месте, с которого был виден весь забег от начала до конца, чтобы правильно определить победителя. Если кто-либо первым пересекал финишную черту, но при этом нарушал правила во время забега, он не получал главного приза.
Из всех видов спорта, в которых участвовали греки и римляне, бег был наиболее древним и уважаемым. Состязаниями в беге любовались цари, князья и государственные деятели. В них принимали участие богатые и знатные юноши, которые не щадили себя во время подготовки к состязаниям — лишь бы только завоевать главный приз. Соревнования проводились по строгим правилам, из которых не делалось никаких исключений. Атлеты, желавшие, чтобы их имена внесли в список соискателей главной награды, должны были доказать свое право на это суровой подготовкой. Строго запрещались чревоугодие и другие вредные привычки, ослабляющие человека умственно и физически. Надежду на успех в этих испытаниях на быстроту и выносливость давали крепкие и гибкие мышцы и здоровая нервная система. Каждое движение должно было быть уверенным, каждый шаг — быстрым и твердым; спортсмену нужно было находиться в наилучшей физической форме. Когда участники забега появлялись перед зрителями, его устроители провозглашали их имена и отчетливо объявляли правила соревнований. Затем спортсмены стартовали, подбадриваемые зрителями. Судьи располагались у финишной черты в таком месте, с которого был виден весь забег от начала до конца, чтобы правильно определить победителя. Если кто-либо первым пересекал финишную черту, но при этом нарушал правила во время забега, он не получал главного приза.
- TAGS
- publications
- covenant
You also want an ePaper? Increase the reach of your titles
YUMPU automatically turns print PDFs into web optimized ePapers that Google loves.
него Цвингли, заранее обеспечив победу папистов на диспуте правильным выбором<br />
места его проведения и состава судей. Только бы удалось заманить Цвингли к себе —<br />
тогда они ни за что не выпустят его из своих рук. Они рассуждали так: если удастся<br />
заставить замолчать руководителя, то движение быстро потерпит крах. Однако это<br />
намерение они тщательно скрывали.<br />
Диспут был назначен в Бадене, но Цвингли не появился на нем. Совет города Цюриха,<br />
догадываясь о коварных замыслах папистов и помня о кострах, на которых паписты<br />
сжигали вестников Евангелия в своих кантонах, не разрешил своему пастору подвергать<br />
себя опасности. В Цюрихе он готов был встретиться с любым представителем Рима, но<br />
ехать в Баден, где только что пролилась кровь мучеников за истину, означало идти на<br />
верную смерть. Интересы Реформации защищали Эколампадиус и Хаммер, а римское<br />
духовенство представляли известный доктор Экк с целой свитой ученых и прелатов.<br />
Хотя Цвингли и не присутствовал на диспуте, его влияние ощущалось. Паписты сами<br />
назначили секретарей, а всем остальным было запрещено вести записи под угрозой<br />
смерти. Но, несмотря на это, Цвингли ежедневно получал точный доклад обо всем<br />
происходящем в Бадене. Один из студентов, присутствовавших на диспуте, каждый вечер<br />
записывал все аргументы сторон. Двое других доставляли эти записи и письма<br />
Эколампадиуса в Цюрих. В ответных посланиях реформатор высказывал свои пожелания<br />
и советы. Ответы он писал ночью, а утром студенты уже возвращались в Баден. Чтобы не<br />
вызвать подозрения у стражи, стоящей у городских ворот, они носили на голове корзины<br />
с домашней птицей и беспрепятственно проникали в город.<br />
Так боролся Цвингли со своими коварными врагами. «Размышляя бессонными<br />
ночами, отправляя послания в Баден, — писал Миконий, — он сделал больше, чем если<br />
бы лично дискутировал со своими врагами». Паписты, предвкушая близкую победу,<br />
прибыли в Баден в роскошных одеяниях, украшенных драгоценностями. Они окружили<br />
себя роскошью, питались самыми изысканными блюдами и пили самые тонкие вина,<br />
облегчая бремя духовных обязанностей пирами и различными удовольствиями. Как же<br />
не походили на них реформаторы, которые в глазах народа немногим отличались от<br />
нищих! Скромная еда отнимала у них очень мало времени. Хозяин дома, где остановился<br />
Эколампадиус, заглядывая к нему в комнату, всегда заставал его за чтением или<br />
молитвой. Немало изумляясь, он вынужден был признать, «что этот еретик — очень<br />
благочестивый человек».<br />
Во время диспута «Экк, исполненный высокомерия, взошел на великолепно<br />
украшенную кафедру, в то время как скромный Эколампадиус в бедной одежде занял<br />
отведенное ему место напротив своего противника, на грубо обтесанной скамье»130.<br />
Громкий голос и безграничная самоуверенность никогда не изменяли Экку. А блеск<br />
золота и слава еще более воодушевляли его — ведь защитнику веры было обещано<br />
щедрое вознаграждение. Когда же наконец иссяк поток его красноречивых доказательств,<br />
он прибег к оскорблениям и даже проклятиям. Скромный и не уповающий на свою силу<br />
Эколампадиус избегал спора и начал с торжественного признания: «Я не признаю<br />
никакого другого мерила, кроме Слова Божьего». Хотя он говорил мягко и вежливо, тем<br />
109
Change language