Яблоки для патриарха

контакт. Потом владыка отправил туда другого батюшку, а меня вернул в
Крестовоздвиженский.
Там в первой половине девяностых познакомился с Иваном Антоновичем
Савченко. Сам по себе Иван дотошный, воцерковляясь, то и дело
подходил с какими-то вопросами, а потом говорит:
- Батюшка, будьте моим духовником.
Я в отказ, какой из меня духовник? Попытался объяснить, что духовники,
в моём понимании, это многоопытные в духовном делании священники,
монахи, такие как отцы Свято-Успенского Одесского монастыря Арсений
или Алексий, а теперь ещё и батюшка Иона, я в священниках всего
ничего, какой из меня духовник-наставник. Иван Антонович твердил своё:
- Вы из уральских казаков, и я тоже. Вы боксом занимались, и я. Мы
одного возраста...
Одним словом, подружились мы. Брак у него был невенчанный, обвенчал
их. И вдруг эта трагедия - у него погиб старший сын. Я отпевал.
Девять дней прошло после смерти, Иван весь чёрный ходит, на жену его
Ольгу вообще смотреть больно.
- Иван, - предлагаю, - а поедем-ка в Одессу к батюшке Ионе.
Он согласился.
6 СвЯФ0-у<ГННС1С0Л1 AtOHACTMfC. . .
Второй рассказ раба Божия Иоанна
В год гибели моего Антона было у батюшки Виталия и матушки Евгении
две дочери. В Одессу поехали мы семьями, они вчетвером, я с женой
Олей и младшим десятилетним сыном Петром. В Одессе с вокзала прямо
с чемоданами направились в монастырь. Батюшка первым делом обратился
к старому знакомому эконому отцу Виталию, Царствие ему Небесное,
почил уже. Тот призвал к себе монахиню Марию и попросил разместить
сибиряков у неё в доме. Всё решилось в какие-то полчаса.
Матушка Мария жила в трёхстах метрах от монастыря. Двухэтажный
дом, уютный дворик, даже садик ухоженный имелся. В далёкие пятидесятые-шестидесятые
годы матушка была духовным чадом и келейницей владыки
Одесского и Херсонского митрополита Бориса (Вика). Рассказывала,
был он человеком с большим сердцем, многим помогал. И её поддержал в
трудный период.
Матушку Марию арестовали за хранение обращения Иоанна Кронштадтского
к русскому народу. Пусть умер святой задолго до установления
власти советов, карающие органы посчитали антисоветским его призыв
к русским, к России твёрдо держаться веры православной, церкви и
царя православного, иначе будет страна «не Россией, не Русью Святою, а
сбродом всяких иноверцев». Отсидела матушка в общей сложности восемнадцать
лет гулаговских лагерей. Много скорбей пришлось претерпеть
женщине. На свободу вышла, а ни кола, ни двора, ни родственников. Владыка
Борис приютил в своём доме, жил он вместе с мамой. Мария стала