Яблоки для патриарха

- Ничего, перед Богом все равны.
И куда тут денешься. Архимандрит зовёт. Поисповедуюсь, уходя, брякну:
- Батюшка, натащил вам запахов навоза, никаким ладаном не перешибёшь.
Улыбнётся:
- Навоз дело естественное, не какая-нибудь химия или радиация.
Не обижался на мои дурацкие шутки. Исповедовал долго. Получаса
никогда не хватало. Расспрашивал о детстве, учёбе в институте, службе в
армии, в свою очередь про Филатова рассказывал. Филатов был близким
другом архиепископа Одесского и Херсонского Никона (Петина), состоял
в переписке с ещё одним великим врачом, архиепископом Лукой (Войно-Ясенецким),
будущим святым. Бывало, стою под епитрахилью и грешным
делом думаю: скорее бы ты, батюшка, закончил, мне бежать надо. В то
же время неловко, ведь в грязном стою - как бы не замарать батюшку. Он
не обращает внимания на неприглядный вид скотника. Скажет:
- Ты много трудишься, брат, это хорошо.
Я в долгу не останусь:
- Зато вы, батюшка, много молитесь.
Улыбнётся, дескать, молодец, ответ принят.
- Ты прав, - заметит, - надо трудиться и молиться.
И это были не досужие разговоры. Исподволь он наставлял меня.
- Кто-то храмы разрушал, - скажет, - а кто-то всю жизнь жертвовал
на них, как это делал Филатов.
За разработку методов пересадки роговицы и тканевой терапии Филатов
в войну был удостоен Сталинской премии I степени. Ученый обратился
к Сталину с просьбой половину денег направить в детские дома,
а другую - в Свято-Димитриевский храм, что стоит на Втором христианском
кладбище в Одессе. Что и было сделано, Сталин не стал воспрепятствовать.
Филатов помог сохранить храм на Французском бульваре и
кладбищенский Свято-Димитриевский. Если бы не он, могли снести.
О Филатове отец Арсений рассказал следующую историю. Учась в
Московском университете, будущий светило медицины увлёкся карточной
игрой. И однажды выиграл у сокурсника крупную сумму денег, тот,
желая отыграться, поставил на кон свой дом и проиграл его. Дело было
при царе. На следующий день сокурсник не пришёл на занятия. Филатов
поначалу не придал этому значения, а потом его начала мучать совесть.
Вернувшись домой, взял выигранные деньги и пошёл к сокурснику. А в
доме гроб с сокурсником - он застрелился. С той поры Филатов зарёкся
брать в руки карты.
Этот рассказ слышал потом и от батюшки Ионы.
Батюшка Иона исповедовал, как и отец Алексий, долго. Это был разговор
о жизни, вере, человеческих немощах. Мог начать рассказывать о
Суворове. Впервые к нему на исповедь попал, когда мы приезжали в монастырь
с Иваном Савченко. За то время, как мы не виделись, батюшка
стал иеромонахом, за четыре года до нашего приезда - игуменом. Мне