Яблоки для патриарха

было вбито: царь - отжившая форма власти. Батюшка говорил: царь - помазанник
Божий, всегда за народ, свою страну, ему бежать некуда, а эти
меняются один за другим: сегодня один красуется, завтра ещё хуже придёт.
Я с недоверием слушал, думал, что он такое несёт? Слава Богу, хватало ума
не лезть в спор. Не рвать рубаху на груди, как же так: царь - и вдруг хорошо,
да уже царей в цивилизованных странах не осталось.
Батюшка часто повторял о необходимости духовного возрастания
православного человека. Сам постоянно читал духовную литературу и
призывал к этому. Часто вручит книгу: на, почитай, расскажешь потом.
Учил радоваться тому, что Господь каждый день даёт. Никогда не забуду
его наставлений. «Виталий, - скажет, - не пугайся ничего. Надо копать
землю - копай и не сетуй на судьбу. Господь посчитает нужным - экскаватор
в помощь пришлёт. Заставляет жизнь идти дворником - иди, а завтра,
если достоин, Господь поставит начальником ЖЭКа. Знай, Господь, если
ты обращаешься к нему, не оставит без внимания, не оставит без еды, без
помощи! Будь всегда с Господом!»
Рядом с ним в монастыре было легко. Молился за меня. Сегодня я это
хорошо понимаю. Старался следовать его наставлениям. Какое бы ни дали
послушание - не крутил носом. Надо - на лошади поеду, надо - на машине
грузчиком. Читать пошлют - читаю. Не рвался в алтарники, поближе
к архимандритам, наместнику, митрополиту. Считал себя недостойным.
Вообще редко-редко в алтарь заходил. Только лишь, когда скажут ковры
вынести или занести, что-то подобное сделать.
Уроки батюшки Ионы не все осознал сразу, но запомнил на всю жизнь,
по сей день помогают. Батюшка часто ставил в пример преподобного Кукшу,
тогда ещё не прославленного в святых. Говорил: надо быть как Кукша,
столько скорбей выпало на его долю, всё вытерпел, всё прошёл, Богу не
изменил, и в общении с людьми всегда был простым, сердечным. Народ
любил его, шёл и шёл к нему. С преподобным Кукшей батюшка встречался,
от него получил благословение на монашество.
Не могу не упомянуть ещё об одной колоритной личности монастыря -
архидиаконе Пимене. Перевели его в Одессу из Почаевской лавры, понятно
- не в качестве поощрения, как раз наоборот - за какую-то провинность.
Заметная внешность - рыжие волосы, из себя представительный,
каким и должен быть архидиакон. Густой баритональный бас. Энергичный,
подвижный. Иду с коровника, он навстречу бежит:
- Брат, - голосом, каким кличут на пожар, блажит, - трэба взять драбыну
и поднять шпакивню!
И срывается с места в карьер, я следом за ним. Не знаю, что за зверь
«драбына» и с чем едят «шпакивню», но бегу.
Отец Пимен несётся со всех ног, еле поспеваю. Подбегаем к здоровенной
лестнице, хватаем её. Архидиакон за один конец, я за другой. Он
впереди, я сзади. Летим, вот-вот от земли оторвёмся. Его пожарное нетерпение
передаётся мне посредством вибрирующей лестницы. На бегу
перевариваю услышанное, рисую жуткую картину падения неведомой