Яблоки для патриарха

Лучше не придумаешь одежды. Бывало, неделями не выходили с завода,
прямо у станков спали. Ульяна с осени до самого тепла из ватных брюк не
вылезала.
В сорок четвёртом мама умерла. Работала на крупяной фабрике, мешки
с крупой зашивала. Мешок на штабель плохо положили, он упал маме
на спину. Поболела немного и умерла. Как хотела старшую дочь повидать
перед смертью. Всё причитала:
- Три года Женю не видела, одним бы глазком на прощание повидаться.
Надо сказать, не совсем «три».
Уехала Женя из дома в августе сорок первого, поначалу на восток, в
Читу, отправили, а весной сорок второго - на фронт. Путь с востока на
запад один - через Омск. Военное время, не сообщишь родственникам телеграммой:
«Следую через Омск таким-то поездом, во столько-то ждите
на вокзале». Никакого долгосрочного расписания, само собой, не существовало.
Дом их стоял рядом с железной дорогой. Состав миновал мост через
Иртыш, стал набирать ход, Женя стоит у открытых дверей - сердце колотится,
сейчас мимо родного дома в три окна с синими ставенками проедет.
В душе надежда - вот бы увидеть сестёр да маму... Услышал Бог, мама вышла
на крыльцо...
- Я ей давай махать, кричу «мамочка-мамочка!» - рассказывала после
войны сёстрам Женя, - она тоже руку подняла.
Не узнала мать дочь, иначе обязательно сказала бы Ульяне и Гале, что
Женя мимо проехала. Увидела, что из вагона приветствуют, ну и ответила
из вежливости...
Умерла мама, кому хоронить? Они ведь с Вятки в Сибирь приехали,
родственников ни одного в Омске. Ульянин папа был из непоседливых мужиков
и скор на кардинальные решения - как началась коллективизация,
быстро смекнул: надо бежать подальше.
Хоронить помогал брат Вася, он в омский госпиталь после тяжёлого
ранения попал. Хоть и не совсем выздоровел, но не лежачий уже. Ему
пришлось могилу копать. Завод лошадь выделил дочерям усопшей, да девчонки
растерялись и раньше времени взяли тягловую скотину. В первый
день не успели всё сделать, на второй лошадь не дали. Пока брат могилу
докапывал, Ульяна с Галей, да ещё соседка помогла, на тележку гроб погрузили
и повезли на кладбище, одна сестра впереди тележку тянет, другая
сзади толкает.
Брат на кладбище страху натерпелся.
- На войне всякого нагляделся, - рассказывал потом, - тут едва не
поседел, такая жуть напала. На кладбище ни души, уже метра на полтора
углубился, а потом лопату втыкаю и ухнул в могилу. Вместе с землёй и
лопатой полетел.
На старое захоронение Вася попал и в домовину прошлых лет провалился.
Ульяна Григорьевна уже и не помнит, как они втроём гроб в могилу
опускали: