Яблоки для патриарха

этого? Не терпится поскорее выехать из части подальше от офицеров. Лучше
при аэродроме быть, самолёты обслуживать, грузы возить, чем в части
торчать. Всё просто, как три копейки, чем быстрее восстановлю зилок, тем
легче будет служить. У водителя какая судьба? Колёса крутятся - ты человек...
В тот день коробку передач менял. Насколько тогда сила в руках была,
один воткнул коробку. Сейчас ни за что не смог бы это сделать. Тяжеленную
коробку сумел без чьей-то помощи поставить. Пришлось, конечно,
повозиться. Прикрутил, лежу под машиной, отдыхаю. Вдруг голос, да ласковый:
- Ну что, сынок, как дела?
У нас в части гражданские работали. Мне они казались дедами. Хотя,
может, лет по сорок-пятьдесят было. К солдатам, как к детям, относились.
Он тебя и сигаретой угостит, а то и всю пачку сунет «бери», и с машиной,
бывало, поможет. Я подумал, кто-то из них ко мне обратился, «сынком»
назвал. Рассиропил меня. На душе накипело, наболело. Столько времени
вожусь с машиной, будь она неладна. Карбюратор, опять же, украли. Рассчитывал,
коробку передач поменяю и выеду наконец-то за ворота части,
нет, опять надо перед страшным прапорщиком унижаться.
Начал из-под машины жаловаться на жизнь:
- Да наши офицеры, - говорю, - им армия до одного места. Пьют в два
горла... Ничего не дают, восстанавливай технику как знаешь. Не машина,
а хломатьё, и хоть с протянутой рукой по миру иди. Командиру части ничего
не надо, начальник штаба спит на ходу... У Антонюка зимой снега не
выпросишь, элементарной гайки так просто не даст, жмот!
И пошёл чистить всех подряд, начиная с командира и кончая страшным
прапорщиком. По всем прошёлся. И про запчасти выдал тираду, про
наплевательское отношение к технике сказал, моральный облик советского
офицера покритиковал. Причём на маты не скупился. Густо сдабривал
речь непечатным словом.
Он мне говорит:
- Ты, сынок, хотя бы вылез из-под машины.
Думаю, чё бы я к тебе вылезал? Ты мне кто?
Хотел уже сказать: мне и здесь вовсе даже не плохо. На самом деле,
под машиной вполне ничего. Лето, жара, а тут тенёк, ветерок. Дело я сделал.
Вылезешь, на офицера нарвёшься, начнёт строить...
При этом глаза скосил...
И глаза бы мои не глядели - вижу брюки с широкими лампасами, генеральскими.
А чуть дальше много офицерских брюк. Раз генерал приехал,
значит, с ним командир части, начальник штаба и весь штаб...
Обычно в ожидании генерала вся часть несколько дней стоит на ушах:
траву косим, бордюры белим, дорожки метём, казарму вылизываем. В тот
раз генерал без объявления войны нагрянул.
И вот батальное полотно. Стоит у машины генерал, рядом наши командиры
навытяжку, из-под машины торчат сапоги, и льётся цветистая
солдатская исповедь.