Яблоки для патриарха

читается. Во всяком случае, так писали его учителя в далёкие шестидесятые
годы. Сестре прилично за семьдесят, рука тем не менее твёрдая...
«Вы только правильно меня поймите, - писала сестра, - я не думаю
устроить передел отцовщины. Раз папа решил, пусть так будет. Хотя дом
этот он строил вместе с мамой, когда они поженились. В нём мы родились
с Полей, мне деньги нужны газ провести...»
Последний раз он виделся с Надеждой на похоронах отца. Только и
всего кивнули друг другу. Случилось это двенадцать лет назад. Выглядела
Надежда уставшей, но старухой назвать было ещё нельзя. Крупная, следящая
за собой женщина...
Год назад умерла его мать, родительский дом они с братом Виталием
продали...
Письмо прочитал в кабинете. На противоположенной стене от стола
висел список с чудотворной иконы Божьей Матери «Абалакская». Богомаз,
как называли когда-то иконописцев, был не из искусных, но написал икону
в XVIII веке, и она уцелела за более чем двести лет. По-хорошему надо
бы отдать образ на реставрацию, Мария Египетская читалась, Николай
Чудотворец различался с трудом. Найти бы стоящего реставратора, отдавать
неизвестно в чьи руки не хотелось, а времени на всё не хватало - голова
была занята другим. В последнее время участились наезды на бизнес.
За окном пошёл снег. Виктор Андреевич решил прогуляться. Для этой
цели в прихожей стояли наготове валенки. Летом любил ходить в кроссовках
- каждый шаг пружинит, даёт ощущение летящей молодости, а зимой
предпочитал валенки, ноги вспоминали деревенское детство...
Снег ровными нитями тянулся с неба на землю, засыпал белым пухом
дорожки, ели и сосны. Скорее всего, один из последних снегопадов, весну
обещают раннюю, а уже середина марта. Виктор Андреевич шёл по снежному
царству и думал о письме сестры.
Если поднять все его автобиографии и анкеты, что написал за всю
свою жизнь, ни в одной не упоминаются родные сёстры. Только брат Виталий.
И всё же сёстры были. Полина умерла два года назад, Надежда, слава
Богу, жива.
***
Отца Виктора Андреевича - Андрея Львовича (будем называть его
Андреем) - арестовали в ночь с субботы на воскресенье. Случилось это в
1938 году, Андрею было двадцать шесть лет. Работал в леспромхозе на пилораме,
в субботу вечером пришёл домой, истопил баню. Стояла середина
июня, баня раскалилась часа за полтора. Андрей бросил ковш горячей
воды на каменку, она выстрелила белесым облаком, тут же второй ковш
полетел на камни. Андрей минут десять полежал на полке, вбирая в себя
жар, ещё раз поддал и начал хлестать себя берёзовым веником. С покрякиванием
охаживал ноги, спину, грудь. Снова и снова щедро метал водой в
каменку. Снова и снова она ухала в ответ знойным облаком...
В завершение попарился крапивой. Крапивный веник ждал своего
часа в предбаннике у порога - всего лишь приоткрыть дверь и руку протянуть.
Андрей поддал ещё раз, спрыгнул с полка, схватил жгучий веник и