Яблоки для патриарха

Молотлгл
По документам, что мне по реабилитации отца в восемьдесят девятом
году выдали, написано, что его шестого октября взяли. Неверно, арестовали
седьмого. Видно, заранее написали бумагу, а что-то не получилось,
переписывать поленились.
Помню как сейчас. Сели завтракать... Две сестры, Прасковья и Ариша,
пришли с дойки. Брат Егорушка, двенадцатого года рождения, наладился
снопы возить. Пару колхозных лошадей запряг в фургон, у ворот
стояли. Отец собрался на ферму, где пол подладить до холодов, где загородить.
Мама заведующей яслями работала, младшую Дашу, шесть лет той
было, с собой брала. Нам с Тасей в школу. Ещё одна сестра Нюра, той двадцать
восемь лет. Такая наша семья. Мама уже завтрак сготовила. Осталось
поесть, и разойдёмся кто куда. Только-только сели за стол, машина
подходит грузовая, и наш деревенский коммунист Федька Зайков и милиционер
из района заходят в избу. В бумагах, что мне по реабилитации
прислали, Зайков был записан «свидетель З.Ф.», скрывали в документах
полное написание наговорщиков. А ещё «свидетель К.П.». Это Пашка Катков
- Черепня. Арестовывать он не приходил. Но показания против отца
(кулак, дескать, вредитель) следователю давал, как и Зайков.
Зашли, милиционер спрашивает: «Лаптевы здесь живут?» - «Здесь».
Отцу приказал: «Собирайся». Он попросил: «Я поем, только сел». Не дали.
Нам, понятное дело, не до еды. Выскочили из-за стола. Они принялись
шарить по всем углам, не знаю, что уж искали? Сундук открыли, давай
рыться, постель на кровати перевернули. На Божничке иконки стояли,
сняли, смотрели, что за ними. А чё у нас может быть?
Вся роскошь в доме - деревянная койка. Зайков ещё сказал: «Ишь, коечка
какая! Как у тебя в раскулачиванье не отобрали?» Он бы с удовольствием
утащил к себе.
В двадцать девятом отец попал в кулаки. Чё у него кулацкого? Скотина
да куча детей. Скотину отобрали. Сенокосилку, веялку, молотилку тоже.
Детей оставили. Я маленькая была, четыре годика, сёстры рассказывали,
молотяга (молотилка) совсем новенькая была. Годом раньше две свиньи
опоросились, да гусей полно. Ариша с Паночкой (Прасковьей) погодки,
одной двенадцать, другой тринадцать, пасут гусей и мечтают: вот вырастим
гусяток, тятя поедет на базар, продаст да нам на платья ситцу купит,
мама сошьёт... В холщовом ходили, хотели в ситце пофорсить. Он короб
нагрузил поросят да гусей... На них молотягу купил. Сестрёнки ситец
ждали на платьишки... Слёз, рассказывают, было... Папа давай успокаивать
дочек, объяснять: только-только у него на молотягу хватило, обещал
в следующий раз обязательно привезти...
Лучше бы ситцу накупил. Та молотяга в конечном итоге привела к
расстрелу. Отец радовался, хозяйство пополнил техникой, а вышло боком...
Всю жизнь ему ту молотягу припоминали, тянула она папу камнем
вниз. В двадцать девятом из-за неё в кулаки записали и за болото хотели