Яблоки для патриарха

Обитал Витя один в хорошей двухкомнатной квартире. Жена устала
от его пьянства, забрала дочь и ушла, мать Вити жила с отчимом отдельно.
Поэтому крутились вокруг Вити друзья-приятели по бутылочным задушевным
беседам... Понимал, что катится на дно... Не один раз слышал от
него:
- Всё, завязываю! Что я не мужик! Разгоню шатию-братию друзей-собутыльников.
То один нарисуется, то другой пришкандыбает...
Легко сказать, да трудно сделать - страсть намертво вцепилась мозолистой
рукой в Витю, лукашки-окаяшки опутали - не вырваться.
В крещенские морозы звонит:
- Юра, приезжай, кранты! Плохо мне!
Срываюсь. По дороге пришла мысль: надо Витю в Свято-Никольский
монастырь отвезти. Сам ни за что не выпутается. Года за четыре до этого
я десять дней в монастыре жил. Пошёл в отпуск и решил в обители во
славу Божью поработать, помолиться, посмотреть изнутри, что такое монастырь.
С удивлением обнаружил: контингент трудников далёк от благочестия
- составляли его бездомные да вчерашние зеки. Освободится, как
они говорят, «откинется», а жить негде, он к настоятелю: возьмите. Были,
как Витя, страдающие запоями. Побудет-побудет в монастыре, вдруг исчезнет
недели на две, на три, чтобы потом снова заявиться к настоятелю с
повинной головой: не гоните за ради Христа, больше не буду. Пять монахов
вместе с настоятелем насчитывал монастырь, остальных насельников
молитвенниками трудно назвать. Настоятель в прошлом подполковник,
спуску никому не давал: трудники пели на клиросе, алтарничали, пономарили,
несли самые разнообразные послушания - от строительных работ
до поварских. И обязательно ходили на все монастырские службы. Это закон.
Кое-кто перековывался... Перед глазами пример, на нашем приходе
есть Игорь (тоже, было дело, хорошо закладывал за воротник), о себе говорит:
«Думал дня три побыть-посмотреть в Свято-Никольском монастыре,
а остался на два года». Иноческий постриг не принял, но вернулся в семью,
к церкви прилепился...
Решить-то я решил везти Витю в Свято-Никольский, да в те крещенские
морозы градусник опустился ниже некуда, а у меня на ногах ботинки
одно название. На зимних подошва лопнула, а купить новые не на что. Рассчитывал
перебиться до весны. Как в песне поётся: «Терпите, люди, скоро
лето». Пока до Вити доехал, едва ноги не оставил. А в монастырь не ближний
путь - за городом он. Ехать в моих ботиночках - верная смерть.
Захожу к Вите, его трясёт. Меня от холода колотит, его похмелье бьёт.
Хочешь не хочешь, а надо лечить друга, пока дуба не дал. Сбегал я в магазин,
взял чекушку, Витя в кружку её вылил, забросил одним глотком в
горящее нутро.
Я тем временем позвонил Витиной матери. Наехал на неё:
- Витю срочно надо в монастырь. У вас машина, у вашей дочери машина,
хватайте его в охапку - не тяните! Я настоятелю позвоню - возьмёт.
Надо вырывать Витю из омута. Сам не справится.
Она ни два, ни полтора, ни да, ни нет.