Яблоки для патриарха

- Нет. Тогда точно всё прекращу. Не могу быть причиной развала семьи.
- Говорю тебе: нет семьи в полном понимании слова, нет. Как ты не
можешь уяснить это? Совместное проживание.
- Вы ведь венчаны.
- Это была моя ошибка. Сам настоял. Знаешь, от кого-то из батюшек
слышал: Бог будет не за грехи судить. Или не только за грехи. Их у любого
с избытком... По большому счёту, всех нас прямиком в геенну огненную
надо отправлять, без разбора, не ошибёшься. В делах, словах, помыслах
каждый столько накуролесил... Поэтому Господь будет судить за добрые
дела. Кто и что сделал в этой жизни для других. Подал нищему, помог страждущему,
не купил себе ещё одну квартиру, а дал эти деньги на строительство
церкви, на операцию нуждающемуся. Не грёб под себя - ещё, ещё,
ещё, мне, мне, мне... Не жрал в два горла... Не отбирал у ближнего... Здесь
мне есть чем отчитаться перед Всевышним.
Виктория выбрала храм подальше от дома. К священнику на исповедь
выстроилось человек десять. Пётр поставил её впереди себя. Пошёл с Викторией
для поддержки. Она заметно волновалась, поправляла косынку,
застёгивала и расстёгивала верхнюю пуговицу блузки. Под епитрахилью
расплакалась. Скороговоркой сказала о грехе блуда, о связи с женатым
мужчиной. Священник молча выслушал, прочитал разрешительную молитву.
Легче на душе не стало. После службы страшно разболелась голова.
Пётр предлагал съездить в деревню к знакомому батюшке, отцу Иоанну.
Пётр помогает ему строить церковь. Сначала поставили деревянную часовню,
сейчас отец Иоанн собирал деньги на храм.
- Давай сгоняем, - звал Пётр, - часа за три обернёмся, деньги отвезу
и обратно.
Виктория отказалась. Вернувшись домой, приняла пару таблеток
аспирина и до вечера приходила в себя.
Связь с Петром не афишировала. Наоборот. Да всё тайное, как гласит
Священное Писание, становится явным. Говоря мирским языком: шила в
мешке не утаишь. Знали подруги, сослуживцы. Одна из подруг однажды
позвонила, доложила, что в ресторане видела Петра с девицей. Виктории
он накануне сказал, что едет на пару дней в Тюмень по служебным делам.
Подозрения у неё были. Всезнайки докладывали: Пётр из тех мужчин, кто
ни одной юбки не пропустит. Верить в это не хотелось, мало ли что злые
языки молотят. «Молотили», получается, не на пустом месте. Было горько
осознавать, что она одна из многих. По «возвращении Петра из Тюмени»,
не сдержалась, закатила бурную сцену. Настроилась высказать ему всё без
эмоций и распрощаться. Не получилось без эмоций...
Шла домой в слезах, и вдруг осенило: да ведь это Богом устроено. Иначе
разве смогла бы порвать, отказаться от греха. Надо благодарить Господа
Бога. За помощь ей и ему. Разве она сама не искушает Петра?
Прошёл месяц. В праздник Введения в храм Пресвятой Богородицы
Виктория вышла со всенощной и столкнулась с Петром. Морозы в тот год
нагрянули рано, тянул с Иртыша пронзительный ветер, бил в лицо колю­