Яблоки для патриарха

- В честь чего гуляем-празднуем? - весело спросил Пётр.
- Вчера у Витьки геолога день рожденье стукнуло. Чуток отметили.
Садитесь, чё как не родные?
- Не, мы до дяди Васи проскочим.
- Может, чайку заварганить, геологи мне какой-то английский подогнали
в жестяной баночке.
- Не суетись, Толя. Всё путём. Икону не нашёл?
- Не, - отвёл глаза Толя, - как провалилась. Всё перерыл.
Пётр показал Виктории на угол за телевизором:
- Видишь полки, здесь у бабушки Таси божница была.
- Мама всегда молилась, - закивал головой Толя, - каждый день.
Я перед смертью попа ей из района привозил.
- Этим, Толя, по гроб жизни тебе обязан, - серьёзно сказал Пётр. -
В детстве ничего не понимал, но раза два слышал от бабушки: не умереть
бы без покаяния. Может, Толя, это была твоя миссия на земле.
- Ага, - невпопад захохотал Толя, - трансмиссия. Чё мне в облом.
Мама попросила, я на мотоцикл и скачками в район. Поп в люльке не захотел
с ветерком. На своей машине... Заплатил ему, делов-то на одну закрутку.
Мама через день умерла.
- Толя, ты откуда словечек нахватался, прямо как юноша городской, -
«в облом», «подогнали».
- Дак геологи. Парняги весёлые. Не соскучишься. Гитару притащат,
как начнут бацать...
Пётр с Викторией вышли за ворота.
- Домов пятьдесят не меньше стояло во времена моего детства, - сказал
Пётр. - Жизнь била ключом. На сегодняшний день остались Толя и
дядя Вася, отца двоюродный брат, с сыновьями Вовкой и Славкой. Парни
не женились вовремя да так и остались... Но если Толя как птичка Божья
на белом свете, день прошёл и ладно, грядочки лука по весне не посадит,
дядя Вася с сыновьями хозяйнуют, огород у них, ну и охотятся, рыбачат -
таёжники. Гуляют редко. Тётя Лида, дяди Васина жена, лет десять как
умерла. Дяде Васе восемьдесят три, а ещё зверя бьёт, по урману шастает.
Объезжая лужи, подъехали к речушке с хлипким пешеходным мостиком.
Представлял он из себя несколько разномастных половых плах.
Дома, в которых они лежали по прямому назначению, давно приказали
долго жить, зато плахи продолжали служить во благо последних жителей
деревни. От мостика, забирая вверх, бежала тропинка к одинокому дому.
Рубленый, под шиферной крышей, он доживал свой век на юру. Подворье
в сравнении с Толиным выглядело вполне сносно. И всё же не по ниточке
были набиты доски забора, вихлясто висела калитка, всё это говорило: здесь
тоже не были озабочены внешним видом. Возможно, по простой причине,
не перед кем красоту блюсти, никто не оценит. Пусть жили не по принципу
«не валится и ладно», но движение в этом направлении набирало силу.
Дядя Вася даже слезу смахнул, увидев Петра.
- Спасибо, Петя, не забываешь старика. Я тут чё-то приболел. Хожу, а
будто кто водит меня.