Яблоки для патриарха

Не разделил Иосиф Николаевич оригинальной шутки брата, не хватило
чувства юмора. Год после этого не ходил к Илье Николаевичу, не мог
простить.
- Иосиф Николаевич погиб в Первую мировую, в Галиции, - сказал
Пётр, - а Илья Николаевич прожил восемьдесят с лишним лет. Умер по
сценарию своего розыгрыша. Только что не в кедраче. Попарился в бане,
оделся, вышел, сделал два шага и упал...
- Ты действуешь по принципу деда, - сказала Виктория, когда они выехали
из деревни. - Не стал заходить в дом, магазин-то был открыт.
- Зачем? В детстве бывал, а сейчас нет.
День был серый. Солнце закрыли низкие облака. Они минут двадцать
ехали по трассе, затем Пётр сбросил скорость у свёртка и съехал на просёлочную
дорогу, которая минут через пять вывела к дому с голубыми наличниками.
Перед домом рос в гордом одиночестве высокий тополь, и сам
дом, в шесть окон по фасаду, стоял один-одинёшенек.
- Знакомься - дом деда по отцу, - представил строение Пётр. - Григорий
Архипович строил.
На высоких массивных серых от дождей и времени, опасно покосившихся
воротах красовалась голубая табличка с гордой единицей, выведенной
белой краской.
- Даже номер имеется, - сказала Виктория.
- Ага, чтобы не заблудиться в деревне, она такая огромная, что есть
ещё один дом. В километре отсюда.
По состоянию двора было видно, хозяин не утруждал себя вопросами
эстетики. На траве валялись ведро, штыковая лопата с поломанным черенком,
трёхлитровая серая от пыли банка лежала на боку подле поленницы
дров. Косо висела распахнутая дверь сарая. Никакой живности, даже собаки.
- Толя здесь живёт. Дядя мой, на пять лет старше меня. У деда с бабушкой
было семеро детей, он последний. Младший есть младший. Поскрёбыш.
В институт или хотя бы техникум после армии не захотел, хотя
братья и сёстры готовы были помогать, все уже встали на ноги. Головастый
был. Учился в школе хорошо, но с ленцой, как говорили учителя. Женился,
года два пожил, разошёлся и всю жизнь бобылём. Не осуждаю, нравится -
ну и пусть. В полукилометре отсюда геологи стоят - пять или шесть вагончиков.
Постоянно у Толи пасутся. У них сухой закон, за пьянку выгоняют
со свистом. Приноровились к нему нырять. Попьют водочки, проспятся.
Весёлая жизнь. Они по очереди ходят, а Толя-то один всех привечает...
Добрую часть кухни занимала русская печь. Сор на полу, давно не белённые
стены. На столе полбуханки хлеба, какие-то консервы, наполовину
пустая бутылка пива. У стены неубранная кровать. В углу на тумбочке
красовался большой плоский новенький телевизор. Неуместно смотрелся
он в этом бедламе.
- Петруха, - вскочил с табуретки мужчина с клокастой бородой! - Ты
чё не предупредил? Я бы стерлядочки наловил.
- Ладно, я проездом. У тебя всё хорошо, Толя?
- Норма л ёк! А чё нам сделается! - мужчина был подшофе.