Яблоки для патриарха

Лежит «бездыханный труп», ситуация такая, что второго не дано -
складывай руки крестом на груди и неси на кладбище. Но до деревни двенадцать
километров бездорожья.
Кто-то догадался, рядом озеро было, взять долблёнку, положить Илью
Николаевича в лодку и нести до деревни на руках. Так и сделали. И опять
никто не почувствовал, что живого человека ногами вперёд понесли.
Илье Николаевичу и хотелось захохотать над незадачливыми односельчанами,
когда бережно укладывали его в лодку, но сдержался, играть
так играть - до победного.
Места болотистые, комарьё. Хоть и лето закончилось, но погода стояла
на удивление жаркая, кровососы ещё не угомонились, облепили лицо «умершего».
Хорошо, борода густая, отчасти спасала. Илья Николаевич крепился,
терпел и за всю дорогу бровью не повёл на укусы. Гениально играл.
Иосиф Николаевич всю дорогу слёзы вытирал. Как же не плакать -
старший брат, шестеро детей, самым младшим, двойня была, всего-то по
годику, ходить ещё парнишки не начали...
«Чё я Насте скажу? - повторял. - Чё?»
Зашли с «новопреставленным» в деревню. Новость тут же облетела
все улицы. Народ сбежался. Целая похоронная процессия в мгновение ока
выстроилась за несущими лодку.
Опустили долблёнку с «упокоившимся» перед воротами Ильи Николаевича
- выходи, хозяйка, встречай хозяина.
Настя увидела в окно картину похоронного возвращения мужа, выскочила
на крыльцо с истошным криком... Муж, хозяин, кормилец уходил
из дома своими ногами, принесли ногами вперёд. Открывай ворота, встречай
благоверного...
Рванула Настя на себя калитку, выбежала из ограды, готовая упасть
супругу на грудь, зайтись в плаче от горя, истошно, страшным криком заголосить
на всю округу...
Тут-то Илья Николаевич и решил, что действо с его внезапной смертью,
доставкой «бездыханного тела» из тайги в деревню, достигло апогея,
пора ставить жирный восклицательный знак, завершать всеобщим хохотом
на все сто удавшуюся шутку.
Настя бросилась к скоропостижно скончавшемуся мужу, а безвременно
усопший встаёт ей навстречу с громким хохотом. Живой и могучий.
Плечи широченные, грудь богатырская, борода ни одного седого волоса.
В самой силе мужик. И хохочет. Как, мол, я вас, други-товарищи-братья-жена,
развёл на микинке.
Немая сцена недолго длилась. Иосиф Николаевич вместо того, чтобы
обрадоваться чудесному воскрешению мёртвого, посмеяться над собой
и остальными легковерами, кинулся на брата с кулаками в желании
проучить шутника самым нешуточным образом. Поднести ему со всего
плеча раз, да другой, да третий, чтобы неповадно было в следующий раз
так издеваться над братскими чувствами. Один раз даже сумел вскользь
задеть по скуле Илье Николаевичу, больше земляки не дали, повисли на
руках.