Яблоки для патриарха

одни с Петром на всём белом свете. Никаких посторонних звуков, только
дождь нарушал тишину. В приоткрытое окно вплывали воздушные волны,
остро пахнущие небесной влагой. Виктория лежала с открытыми глазами
и улыбалась. Она забыла, когда вот так (пожалуй, только в студенчестве)
оказывалась в совершенно незнакомом городе без служебной цели, где никто
её не ждал, не знал, и она ни о ком не ведала. Можно начинать жизнь
сначала. Наступит утро, любимый человек подарит ей свой город. Представляла,
с каким восторгом Пётр будет рассказывать о Тобольске. «О-о-о, -
не один раз говорил по дороге, - в Тобольске есть чему удивляться! Это не
то, что «посмотрите направо, посмотрите налево», это - полёт!»
Утро начали не с завтрака, а с Божественной литургии в Софийско-
Успенском соборе. Храм поразил Викторию объёмом, огромными колоннами,
на которых покоился свод. Поразил росписью: стены, колонны, все
поверхности - ровные и криволинейные - несли на себе святые образы.
Синие, красные, пурпурные, голубые, светло-коричневые тона, и первый
среди них - победно-золотой. Он исходил от огромного иконостаса, от
нимбов святых, которые взирали на молящихся со всех сторон. Над всем
этим царил мужской хор, который был под стать величию колонн, богатству
росписи, объёму храма. С Петром Виктория летом побыла на службах
во многих церквах и соборах, подобного хора не слышала нигде.
- Семинаристы! - шепнул Пётр. - Такое редко где услышишь!
Молитвы, звучавшие в сердцах стоящих в храме, хор многократно
усиливал и поднимал на своих крыльях в самую высь...
Они вышли из храма. Красная площадь (не только, оказывается, в
Москве есть такая) была залита солнцем.
- Правда, грандиозно? - спросил Пётр.
- Слов нет!
- Представляешь, мужик в XVII веке из тайги, болот попадал в этот
храм, в атмосферу этого благолепия, в фантастическое для него пространство.
Роспись стен и колонн, лики икон, распевы, красота службы - всё
обращено к небу. Послы князя Владимира в Царьграде в храме Святой Софии
стояли на Божественной службе и не знали, где они - на небесах или
на земле. Тут мужик, пришедший в храм из какой-нибудь лачуги, курной
избы, слышал и видел практически то же, что они в Византии.
- Я не из курной избы, но, когда хор запел, сердце вознеслось, как у
послов князя Владимира.
После завтрака Пётр предложил:
- А рванём-ка на Чувашии мыс. Дождь не такой уж страшный шёл
ночью, должны проехать.
Они миновали последнюю городскую улицу, машина полетела по
трассе, а затем свернула на далеко не идеальную, круто забирающуюся
вверх дорогу, взяла подъём и выехала на кочковатую, бездорожную поляну.
- Рискнём, - сказал Пётр.
Автомобиль начало мотать из стороны в сторону, мотор натужно ревел,
колёса преодолевали один ухаб за другим. Виктории казалось, сейчас машина
провалится в колдобину, и придётся вызывать трактор на подмогу...