Яблоки для патриарха

специально невысокую заказывал. Мария прекрасно знала, с вечера воды
чуть-чуть осталось. Взяла ковш, шкрябая им по дну, набрала с полведра
(как раз - сколько могла переместить по полу), переставила ведро через
порог и, толкая перед собой, пододвинула к двухведёрной эмалированной
кастрюле, куда перед этим вывалила из чугунка закваску. Вылила воду
и снова направилась в сенцы, вроде ещё осталось в бочке. Потом будет
рассказывать: «Черпаю, а сама думаю, откуда у меня вода? Руку в бочку
опускаю, мало совсем, а сама черпаю и черпаю. Раз полведра набрала - вылила,
другой... Так закваску и залила. Каждый раз руку сую в бочку, и каждый
раз воды только-только на дне, но опять черпаю».
Дело было часов в десять утра. Надо сказать, брат калитку Марии сделал,
по-современному говоря, с доводчиком. Откроешь, зайдёшь, дальше
можно не беспокоиться - плавно сама затворится. На ночь запиралась
прямо из дома: в стене имелось отверстие для специального штыря. Мария
его просовывала, и замка не надо. Если какой гость припозднился -
стучи в окно. По случаю позднего утра штырь находился в гостеприимном
положении - заходите, люди добрые. Мария заливала последние полведра
в закваску и услышала, сенями кто-то идёт. Обернулась на звук, в дверях
незнакомый дедушка:
- Мир дому твоему! - пропел с порога и перекрестился на образа.
- Принимаю с миром, - ответила Мария.
Был он седой и, как ей показалось, рыжеватый, с бородой, в длинном
одеянии, перетянутом в поясе золотистой цепочкой.
Мария подвинула гостю табуретку:
- Садись, дедушка.
- Вообще-то я пешеходец, паломничаю, но у тебя посижу.
И спросил:
- Сделала квасок?
В ответ Мария расплакалась. Как родному, давно знакомому человеку
давай рассказывать о своих бедах:
- Видишь, какая увечная. Зачем Бог оставил жить? Были бы ноги ходячие,
разве просила кого, сама сто раз натаскала воды, наварила всё да
настряпала. Захотела маме поминки сделать, а даже с квасом у меня загвоздка...
Сноха говорит: «Что это ты задумала чужим трудом в Царствие
Небесное попасть?» А мне так захотелось маму по-человечески помянуть,
чтобы службу отслужили женщины, попели, как у нас поют... Мама у меня
хорошая была. Тоже досталось ей, тридцать лет со мной такой...
- Квасок-то вон завела с Божьей помощью, - весело сказал пешеходец.
- Хватило воды?
- Нуда, - закивала головой Мария, только сейчас осознавая - ведь и в
самом деле хватило, в самый раз хватило.
- Делай-делай обедик, - сказал пешеходец, - твой обедик будет на Господнем
престоле.
Мария, много раз вспоминая позже эту загадочную встречу, не могла
описать лицо гостя, волосы с рыжинкой - это хорошо запомнила, лицо -
нет, вроде лысоват со лба, но точно не отложилось в памяти, весь взор по­