Яблоки для патриарха

разные - в зависимости от сезона. Осенью - расчистка лесных участков
после вырубок и подготовка к посадке саженцев, весной - посадка саженцев,
а по большой воде - лесосплав. Лес по зиме лесорубы валили на делянках,
а весной его сплавляли в Волгу по речке, что протекала рядом с селом.
Несёт полая вода брёвна, женщины следом по берегу сопровождают, в случае
образования затора расталкивают его баграми.
В минуты отдыха Марию частенько просили «выступить». Умела показать
в «лицах» односельчан. Метко схватывала характерные чёрточки -
походку, манеру речи, интонации и вдохновенно воспроизводила без всяких
репетиций. На лесной поляне после обеда или у леспромхозовской
конторы в ожидании машины. Не всегда в результате импровизированных
выступлений получались безобидные шаржи. Не всегда. Бывало, что выходили
«из-под пера артистки» живые карикатуры. На язвительные краски
Мария не скупилась. А то и перебирала их по пословице «ради красного
словца не пожалеешь и отца». Двоюродная сестра Галина, тоже член
Марииной бригады, сетовала дома матери: «Неловко за Машу, зачем Нину
с Леной трогать». - «Так сказала бы ей». - «Боюсь - обидится». Были в
селе две инвалидки, эти самые Нина с Леной. Одна горбатенькая, у второй
левая нога заметно короче правой. В войну занесло их каким-то ветром в
село, да так и осели. Сами вятские, говор ни с каким другим не спутаешь,
каждое второе слово непривычное, каждое третье замысловатое... Было
где памятливой Марии черпать материал для «живых картинок». «Сделается»
горбатенькой под Нину, да ещё лицо скроит, ну точно простоватая
Нина. Или начинала ходить нырками, как Лена. Хохотушки-девчонки валились
от смеха.
Не нам, грешным, проводить прямые линии между «А» и «Б». Дескать,
«Б» случилось из-за того, что прозвучало «А», а не было бы «А», тогда...
Одному Богу известно, почему произошло так, а не эдак.
Ехала бригада на посадку саженцев в машине с прицепом, Мария сидела
в кузове, держась рукой за низкий борт. На лесной дороге машину
швырнуло (то ли на пень наскочил молоденький шофёр, то ли ухаб был),
и Марию выбросило. Падала головой под колесо прицепа, да в последний
момент сумела увернуться. В минуты отчаяния вздыхала: «Лучше бы разом
всё кончилось. Себя не мучать, людей не обременять». Вся тяжесть
колеса пришлась на область таза.
Родной брат Иван отвёз Марию в Ульяновск. В больнице заверили:
«Вы езжайте, зачем вам тут сидеть, всё сделаем». Иван уехал, дома мать
напустилась: «Как ты мог бросить, если ничего не ясно! Отправляйся обратно!»
Приехал, сестра в коридоре лежит. Вид такой, что без слёз смотреть
нельзя. Растерялся, умрёт ведь. Тут-то и подошёл к нему мужчина из
пациентов, отвёл в угол, где не было лишних ушей, и научил: «Они оставили
её умирать. Ты с любым скандалом забирай и вези в Казань». Достал
блокнотик из кармана халата, вырвал листок и написал адрес клиники,
фамилию хирурга: «Вези, если сестра тебе дорога». Так Иван и сделал. Не
отдавали Марию ульяновские врачи, пришлось написать отказное заявление.
В Казани Иван отыскал рекомендованного хирурга, упросил взяться