Яблоки для патриарха

произвол» литию над ним служит. Члены партии тоже были смертными и
закрывали свои ясные очи на этот мир. Кого-то хоронили сугубо с духовым
оркестром и гражданской панихидой, а над кем-то «бабский произвол»
по просьбе родственников усопшего «пел и читал», прежде чем несли
покойника на кладбище.
Мария хотела, чтобы в день поминок женщины обязательно отслужили
в её доме обедницу, панихиду. Потом помянули маму за трапезой.
Сноха заворчала на затею с поминками:
- Чужими руками хочешь в рай попасть. Поеду в Мелекесс (Димитровград
она называла по-старому) и закажу панихиду. Как раз суббота.
На канун что надо положу.
Правота её заключалась в том, что Мария, будучи инвалидом, одна
трапезу приготовить не могла, надеялась на двоюродных сестёр да подруг.
Собственно, и здоровым хозяйкам всегда помогали в таких случаях. Женщины
собирались с вечера и всю ночь стряпали. На поминках обязательно
подавали щи, кашу и пироги. Пирогов стряпали много, их раздавали после
трапезы на помин души. С какими только начинками не делали. С толчёной
черёмухой, сушёной земляникой, клубникой, яблоками, с рисом и яйцами,
халвой... В голодные годы тыквенные семечки шли в ход. Тыквы по
многу сажали, зимой варили, парили, а семечки сушили. Чем не начинка,
натолкут в ступе... С маком обязательно до той поры, пока, борясь с наркоманией,
не запретили его сажать в огородах. Начинок десять могло быть
и пирогов на иных поминках до восьмидесяти штук пекли, заведут два
столовских бака теста...
Такое приготовить - время нужно. Ночь хозяйка и помощницы не
спят, щи да кашу варят, пироги пекут. Щи двухведёрными чугунами варили.
С мясом, если не пост, но и постные в русской печке получались объеденье.
В день поминок часов в девять утра приходили клирошанки, начинали
служить. При этом на стол ничего не ставилось. Только и всего - каравай
хлеба и большая посудина с квасом, три свечи по её краям зажигали.
После службы хлеб разрезали и по кусочку раздавали. С этого начиналась
поминальная трапеза. Ели хлеб с мёдом. Квас из посудины разливали по
стаканам. Потом подавали щи. Кутью в их краях не делали, каша вместо
неё. Каша пшённая с добавлением риса. С молоком - в непостный день.
В молодости Мария была боевой, ловкой и красивой. Волосы роскошной
густоты, белая кожа... А не белоручка. Работала, себя не жалея, и другим
спуску не давала. В работу впряглась четырнадцатилетним подростком
в войну, в восемнадцать поставили бригадиром в леспромхозе. Командовала
такими же молодыми девчонками и женщинами постарше. Любили
Марию за весёлый нрав, душевную щедрость, неунывающий настрой.
Тянулись к ней односельчане всю жизнь, в молодости была душой
компании и после трагедии продолжала притягивать к себе. Дом её не пустовал
никогда. Шли к ней с радостями и скорбями. Умела сердечно разделить
радость подруги, найти нужные слова в тяжёлые минуты.
И артистка. В девчонках, девушках веселила компанию так, что подружки
до коликов в животе хохотали. Работы женская бригада выполняла