Яблоки для патриарха

Шла мамаша домой в полной уверенности - всё будет хорошо. Пусть и
сказала целительница: летальный исход не исключён на все сто процентов,
считала - просто-напросто перестраховывается. Какой беспокойной была
Ирочка, когда принесла в Обутки, и какая стала - спит себе, посапывая.
И вправду, собеседники по дороге не попадались. Обутки стояли в
стороне от главных магистралей, Сибирский тракт давно утратил своё
значение, нынешние федеральные трассы пролегли в стороне. Дорога была
пустынной. Шла себе счастливая мамочка и шла бодрым шагом, ни на лошади
никто не обогнал, ни на машине, коих в те годы было совсем ничего.
Не понадобилось, а она этот вариант проигрывала про себя, крепко сжав
губы, мотать бессловесно головой, отказываясь от предложений подвезти,
если вдруг кто-то предложит свои услуги.
И вдруг догоняет на велосипеде брат Степан. Километра два осталось
до Макушино.
- Сеструха, здравствуй! - бросил брат. Как всегда, улыбка во всё круглое
лицо.
Тот случай, когда «тебя только не хватало». Но что обидно - нельзя
сказать об этом.
Брат подъехал, спешился с велосипеда, пошёл рядом.
- Привет, говорю, Анна! - сказал бодрым голосом.
Степан по жизни всегда был нрава лёгкого, беззлобного и язык без костей.
«Привет от старых штиблет», - хотела сказать Анна и показать язык,
как делала в далёком детстве.
- Ты что обиделась? - спросил Степан. - Ну, выпил вчера, но ведь совсем
немного. Чё молчишь-то. Или тебе рассказали о Лидке-разведёнке?
Вот же, блюдце, люди!
Стёпа не знал, что такое маты! Знать-то, само собой, знал, был далеко
не идеал, но не грязнил язык сквернословием. В отца пошёл, тот тоже непечатных
слов не употреблял. Остальные братья грешили по этой части,
Степа - нет. Все ругательства у него заменяло универсальное «блюдце».
- Да ничего и не было! Зашёл чаю попить! Уже, блюдце, доложили! Да
не нужна она мне! Не нужна! Матери только не говори. Будет плакать, лучше
бы ругалась. Хотя, если тебе, блюдце, сказали, ей-то непременно принесёт
какая-нибудь сорока на хвосте! У нас их хватает, чего близко не было
напридумывают, а уж если что...
И тут Степан встал как вкопанный. Он всё понял: сестра умом тронулась.
А как же иначе - брата родного не узнаёт. Тронулась, заодно оглохла
и онемела. Он знал, что племянница тяжело заболела, ну а уж как Анна
трясётся над своей Иркой, мать рассказывала. Она и сообщила, что девочка
совсем плохая, Анна в больнице подняла скандал, не дала лечить,
и полетела в Обутки... А теперь, получается от переживаний, свихнулась
мозгами... Говорят, такое приключается с людьми впечатлительными.
- Ань, тебе плохо, да? - заговорил Степан сахарным голосом, как с ребёнком,
стараясь заглянуть сестре в глаза. - Да выздоровеет твоя Ирка. На
то и дитё, чтоб болеть. Ты не переживай, всё будет в лучшем виде. Я тебе
говорю. Мать в своё время в Обутках вылечили и Ирку вылечат.