Яблоки для патриарха

Замполит дверь в каптёрку открывает:
- Кому тут страшно до жути?
Звания не сняли, но посадили всю гоп-компанию на гауптвахту.
По уставу я как дежурный по роте должен был доложить о нарушении,
я этого, естественно, не сделал. Меня тоже губой наказали. Но если
дембелей сразу посадили, со мной тянул замполит до последнего. Четыре
часа оставалось до истечения срока давности, когда объявил. Я думал -
пронесло, Новый год на носу, забыл... А он специально тянул... Пришлось
под праздник отсидеть трое суток. Помещение старое, сырое, стены постоянно
мокрые. В первый день перед отбоем мне командуют:
- Пошли за вертолётом?
Думаю, что за «вертолёт»? Дают доску, с одного края поперечная узкая
доска под углом прибита - изголовье. И две табуретки к ней.
- Почему вертолёт? - спрашиваю.
- К утру поймёшь.
Доску кладёшь на табуретки, получается кровать. Все постельные
принадлежности - матрац, подушка, простынь, наволочка - это твоя шинель.
Хочешь на доску бросай, хочешь на себя надевай. Всю ночь крутился
на доске, как винт вертолёта.
Единственно, что хорошо, нас не муштровали, как это было обычно
на гауптвахте. Перед праздником в военторговский магазин завезли продукты,
промтовары, нас использовали в качестве грузчиков, так что шагистикой
не занимались.
Запомнил ту губу. Выходил из неё, как из тюрьмы. Перед самым Н о­
вым годом получил свободу - 31 декабря.
Так что не пришлось мне ломать голову, «вступать-не вступать в партию».
Как это с губы да в ряды коммунистической партии Советского Союза.
Вопрос отпал сам собой...
Если говорить о моей вере в Бога, конечно, благодаря деду стал я верующим,
зерно, им брошенное, не у дороги упало. Но воцерковлялся долго.
По чуть-чуть прорастало. После армии снова в институт, жил в общежитии,
в воскресенье утром проснусь и понимаю - надо идти в храм. Никто
меня не заставляет, никто над душой не стоит, сам понимаю - надо. Много
раз слышал от деда: воскресенье посвяти Богу. Не каждое воскресенье ходил,
далеко не каждое, но ходил.
Мама, конечно, следила, да и дед, могли спросить, давно ли причащался?
Дед вздохнёт, если услышит «давно», а мама скажет:
- Ну, совесть-то надо иметь, не маленький уже.
Причащался, обычно в Великий пост, в том же храме Вознесения Господня,
другого не было в Новосибирске. В семидесятые годы на девяносто
процентов ходили на службы бабушки и женщины в возрасте... Сейчас,
попадая в Новосибирск, обязательно стараюсь выкроить полчаса, зайти
в него. Первый храм в моей жизни. Записки подам, панихиду закажу по
почившим из нашего рода... Сентиментальным себя не считаю, но в храме
как не вспомнишь, как дед подводил к иконам, говорил: «Это святитель
Николай Угодник, это преподобный Серафим Саровский...»